О людях и бегемотах
Шрифт:
— Я…
— Ты наделал много шума. Люди Левона не глухие, поэтому они его услышали. И ликвидировали единственного человека, который мог бы нам помочь на него выйти.
— Есть еще пацан.
— Ага. Мы пробили этого пацана. Он — тот самый пацан, за кого себя выдает, живет в Москве и за все время не был уличен даже в мелком хулиганстве. Его единственная вина в том, что он подвернулся тебе под руку. А твои слоны отделали его, словно он чемпион мира по боксу и оказывал яростное сопротивление. Если он не затаскает тебя по судам, я съем пачку сигарет. Любых,
— Не надо, — сказал опер.
— Ладно, не буду, — согласился Слава. — Вот ты мне только одно скажи, у тебя есть стопроцентная уверенность в том, что твой барабан не подсунул тебе липу, а ты не повелся на ней, как последний щенок? Ты точно знаешь, что та женщина была связана с Левоном?
— Но ведь вы сами говорили, стрельба….
— Стрельба ничего не доказывает, — сказал Слава. — Люди Левона могли убрать женщину как раз для того, чтобы подтвердить эту самую липу. После обыска, в результате которого вы ничего не нашли. Чтобы связать ее с Левоном и таким образом еще больше запутать все это дело. Что скажешь?
— Не знаю…
— Не знаешь, — констатировал Слава. Незнание опера было неудивительным, он и сам толком ничего не знал. — Уйди с глаз, а? Об одном прошу, в следующий раз, как захочешь арестовать бегемота, слона, жирафа или еще какое-нибудь животное, посоветуйся сначала со мной, хорошо?
Когда оплеванный опер удалился, Слава вызвал для допроса задержанного.
Задержанный не был похож на преступника, а уж преступников за свою карьеру Слава насмотрелся достаточно. Максимум, в чем можно было заподозрить этого паренька, это уклонение от призыва в армию или банальное хакерство, кое в России преступлением не считалось. Слава вздохнул.
— Куда вы меня будете бить? — поинтересовался Лева. — Не то чтобы мне это было особенно любопытно, просто знаете, ваши предшественники не оставили вам особо богатого выбора, а бить туда, куда били они, не так интересно. Синяки там уже есть.
— Да, ребята перестарались, — сказал Слава. — Но, быть может, это прозвучит для вас дико, я вас бить не буду.
— Дико, — согласился Лева. — А почему?
— А смысл? — спросил Слава.
— А так, чтоб было, — предположил Лева. — Ну надо же чем-то заняться во время допроса.
— Боюсь, у вас сложилось превратное мнение о нашей работе, — вздохнул Слава. — Но мы сами в этом виноваты, не так ли?
Лева промолчал. Заявление мента не требовало комментариев.
— Вы не испытываете никакого желания о чем-нибудь мне рассказать? — спросил Слава. Спросил для проформы, так как прекрасно понимал состояние задержанного. Сам бы он желания разговаривать с милицией не испытывал, даже если бы ему хотелось орать о чем-то на всех углах.
— Нет, — сказал Лева.
— И вы не хотите ничего добавить к тому, что уже рассказали?
— Нет.
— А известие о том, что на вашу знакомую было совершено покушение, не сможет изменить вашего подхода?
— Покушение? — спросил Лёва. — На какую знакомую?
Он так устал, что уже ничего не воспринимал. Вот он, апофеоз
— На ту самую, у которой вы гостили. Ее машина была обстреляна на железнодорожном переезде почти сразу после нашего отъезда.
— И где же были ваши доблестные ребята? — спросил Лева. — Добивались признания у другого невиновного? Выбивали дурь из кого-нибудь вроде меня? Проверяли паспортный режим на оптовых рынках?
— Я вижу, новости нас не слишком удивляют. Я ожидал более бурной реакции.
— Голову пеплом я посыплю дома, — сказал Лева, — Без свидетелей.
— Что вы можете рассказать об убитой?
— Я требую адвоката.
— Вы задержаны как свидетель. Свидетелям адвокаты не положены.
— Хорошо же вы со свидетелями обращаетесь.
— Послушайте, — сказал Слава. — Произошла ужасная ошибка, о которой я сожалею. Я приношу вам извинения от лица всего нашего ведомства, хотя сомневаюсь, что вам от этого станет легче. Но поймите и вы меня тоже. Произошло убийство, и если вы знаете что-то, что могло бы нам помочь его раскрыть, я был бы очень признателен, если бы вы своими знаниями поделились.
— Поймите и вы меня, — сказал Лева. — Я не знаю абсолютно ничего относительно той темы, что вас интересует. Посмотрите на меня. Неужели такой человек как я, не сказал бы всего, что он знает, после того, что с ним сделали? Я познакомился с Мариной в казино, она пригласила меня к себе, вы взрослый человек, не надо объяснять, зачем, а на следующий день нагрянули вы. Точнее, не вы, а ваши орлы. Конец истории. То, что я о ней знаю, это информация сугубо интимного свойства и никоим образом не может помочь вам в расследовании ее убийства.
— А почему всего этого вы не рассказали на месте?
— А кто меня слушал?
Допрос продолжался еще около часа. После этого Слава подписал Леве пропуск и велел убираться на все четыре стороны в очень вежливой формулировке.
Он склонен был поверить Левиной истории. Парень не тянул на пособника этого пресловутого Левона, тем более что в причастности самого Левона к произошедшим событиям Слава сильно сомневался. Женщину убрал явно не Левон, это был не его почерк. Стрельба, взорванные машины…. Больше похоже на старого знакомого, Транквилизатора.
Нет, подумал Слава. Тут что-то не то. Кто-то играет в игры. Осталось самая малость. Узнать правила и вычислить игроков. Слава вздохнул и закурил сигарету.
Идя по коридорам отделения милиции, Лева чувствовал себя полным кретином. Идиотом. Круглым дураком. Мальчиком, который только что вылез из песочницы и решил поиграть во взрослые игры.
В КПЗ у него было время подумать, и он прекрасно понимал, что вычислили его по Марине. Какой смысл менять лицо, машины и места проживания, превращаясь из Левы в Левона и обратно, если и Леву, и Левона все видят с одной и той же спутницей? Это же все равно что нацепить себе на спину плакат с надписью: «Вот он я! Хватайте!». Хорошо еще, что первый удар нанесли менты, а не пацаны из конкурирующих структур.