О людях и нелюдях

Алесько С.

Все повернулись в сторону говорившего. Во двор вошли еще двое волков-дозорных, толкавших перед собой Вьюна, Винку и Лиственя. Дрозд не сдержался и выругался вполголоса, длинно и заковыристо. Стоявшие рядом вожаки невольно взглянули на пса с уважением, а Колун еще и одобрительно хмыкнул.

— Это что за теплая компания? — спросил Сиплый, разглядывая троицу.

— Мальчишка — оруженосец Соколиного, — напомнил Хват.

— А мы — друзья вот этого, черного, — ничуть не смущаясь, заявил Вьюн, указывая на Дрозда. —

Не знаю, как он вам назвался.

— Так у него много имен? — прищурился Сиплый. — Может, он все-таки не княжич? В друзьях-то у него кошак-прохиндей.

— Почему сразу прохиндей? — обиделся рыжий.

— У тебя на морде написано! — ухмыльнулся Колун.

— Вьюн, если я отсюда выберусь живым, то тебя точно убью! — не выдержал Дрозд. — И тебя, листочек зелененький! — зыркнул на Лиственя. — Я кому поручил ее охранять? Тебя так по голове приложили, что весь ум вышибли?

— Так я и охраняю… — пробормотал мальчишка, видно, еще не пришедший в себя после встречи с дозорными и затравленно косящийся на воинов-нелюдей.

— Твоя сучка? — Ненасыть, глянув на Дрозда, шагнула к Винке почти вплотную и повела носом. — Людина, пустая…

— Отойди от нее! — рыкнул Дрозд и двинулся было к девушке, но Хват положил руку ему на плечо.

— Стоять. А ты, Ненасыть, и правда, отойди. Я не Коготь, и мирных людей трогать не позволю.

Волчица отошла, перед этим клацнув волчьими зубами над ухом у девушки, отчего та вздрогнула и прижалась к Вьюну.

— Отпустите их. Вам ведь нужны князь и я, — Дрозд взглянул на Хвата.

— Просто так мы их отпустить не можем. Они теперь знают дорогу в укрывище, — сказал Сиплый. — Их участь будет зависеть от того, что мы решим делать с тобой.

— Тут у вас есть два пути, — пес посмотрел на вожаков. — Или вы убьете меня и князя, тем самым дав понять Беркуту, что желаете продолжать войну. Или попробуем договориться и решить дело миром.

При этих словах рядовые воины загомонили, но Колун быстро навел порядок, рявкнув на них.

— Миром? — переспросил Сиплый с издевкой. — Что нам даст этот мир? Жизнь в клетке? Мы знаем о планах государя выселить оборотней на непригодные для людей земли.

— Нет, — покачал головой Дрозд. — Речь пойдет о нормальной жизни. Планы о выселении мне известны, но я знаю, что сам Беркут их не одобряет. На него давит дворянство… во главе с Соколиным.

— Получается, душегуба придется порешить… — начал Хват.

— Нет! — отрезал Дрозд. — Дайте мне поговорить с отцом.

— Он тебя слушать не станет, — сказал Колун. — Ты теперь нелюдь.

— Государя он послушает, — настаивал пес. — Беркут как раз и пригласил Соколиного для серьезного разговора. А вы его перехватили.

— А ты сам как княжить собираешься? — спросил Хват, выйдя из недолгой задумчивости.

— Если отец

признает меня наследником, я обещаю… клянусь, что в Северном княжестве не станет различий между людьми и оборотнями, — Дрозд обвел взглядом внимательно слушавших вожаков. — Я сам нелюдь, и дети мои будут такими же. Я хочу достойной жизни для себя и нормального будущего для них. Чтобы никто не посмел ткнуть в оборотня крыликом или надеть без серьезного основания серебряный ошейник. Сейчас, к тому же, и княжеству, и Ладу очень нужны сильные, хорошо обученные солдаты-нелюди. Так что ваши военные навыки не пропадут.

— Мягко стелешь, — ощерился Сиплый. — Как бы не пришлось потом на серебряных шипах спать!

— Да на кой ему тебя обманывать? — не выдержал Вьюн. — Чтобы потом сидеть у трона Беркута в серебряном ошейнике? Дрозду побольше твоего хочется равноправной жизни. Он, как-никак, княжич, а по вашей милости столько лет по дорогам таскался, неприкаянный.

— А ты-то его что защищаешь? — спросил Хват.

— Потому что он мой друг! Я его не первый год знаю. Дрозд меня ни разу не подвел. И с другими никогда не подличал, ни с оборотнями, ни с людьми. Он правильный до тошноты. Станет княжить, в лепешку расшибется, а добьется справедливости! Мне тебя даже жаль, черный. Такое бремя на себя взваливаешь, — Вьюн глянул на друга, изобразив на физиономии живейшее сочувствие.

Пес закатил глаза. Кошак невозможен. Серьезные переговоры с его помощью начинают превращаться в ярмарочный балаган. Вожаки с ухмылками переглянулись.

— В одном точно не врут, — сказал Колун. — Дружат давно. Но я бы попросил у тебя, Кречет… или Дрозд?

— Для тебя Кречет.

— Хорошо, — медведь кивнул. — Попросил бы у тебя клятвы на крови… На ее крови, — показал на Винку. — Она, похоже, тебе дорога?

— Верно.

— И еще прошу поединка. Хочу знать, какой ты воин. В кого обращаешься?

— В пса.

— Значит, сражаться будем людьми. Согласен?

— Согласен.

— А я хочу сразиться с псом, — Сиплый оскалил зубы в волчьей ухмылке.

— И я, — выступила вперед Ненасыть.

— Как скажете, — пожал плечами Дрозд. — Кто первый?

— Сначала клятва, Кречет, — напомнил Хват. — Я драться не хочу, мне важнее получить твое слово.

Пес, не обращая внимания на толпящихся вокруг обротней, неохотно расступившихся перед ним, подошел к девушке.

— Виночка, я ведь просил, — укоризненно взглянул девушке в лицо, отчего она вспыхнула и потупилась. — Когда же ты начнешь меня слушаться? Если что-то пойдет не так, твое присутствие свяжет меня по рукам и ногам. А уж если с тобой что-то случится…

— Ничего с ней не случится, — Хват встал рядом с Дроздом. — Я прослежу.

— Да, пес, — никак не могла успокоиться Ненасыть. — Людину не тронем. Вот если б она носила твоего щенка…