О маленьких рыбаках и больших рыбах
Шрифт:
В это время возвратился парень и с грохотом бросил перед дверью несколько досок.
— Так забивать прикажете, Прохор Андреич? — спросил он.
— Погоди. Отдери еще две-три доски. Я хочу войти в дом, посмотреть. Там как будто есть кто-то.
Мы с Федей не стали ждать. Ни о чем не думая, мы бросились в другую комнату, из нее в третью, в четвертую… По пути не один раз проваливались между гнилыми половицами. Только очутившись в обширных сенях, мы остановились и осмотрелись. Треск отдираемых досок слышался уже издали.
Из сеней шел ход
А в передних комнатах уже слышались шаги, скрип половиц и голоса. Через минуту совсем близко послышался раздражительный голос:
— Когда я покупал усадьбу, в доме все было на месте — и двери и заслонки. Куда все это девалось?
— Да ведь, Прохор Андреич… Господи ж!.. — бубнил жалобно парень. — Заслонку вы сами приказали ко мне в избушку к печке приставить… И двери тоже…
— В избушку… В избушке-то у тебя одна печка, а здесь… А это что? Куда лестница?
— На чердак, Прохор Андреич.
Мы с Федей сжались в самый маленький комочек и перестали дышать.
Должно быть, сердитый владелец усадьбы вплотную подошел к лестнице, потому что мы с Федей явственно слышали легкое поскрипывание сапог и шелест парусинового пальто.
— Ну! Тут голову сломать можно. Не полезу! Пойдем обратно, — сказал он все так же раздражительно и жестко.
Они ушли. Мы с Федей глубоко и облегченно вздохнули и выпрямились, но продолжали сидеть на месте, прислушиваясь к затихавшему шуму шагов и голосов.
Через минуту раздались по всему дому гулкие удары молотка — это забивалась дверь на балкон, единственный известный нам выход из дома. Удары скоро смолкли, стало тихо, и мы с Федей оказались в плену.
Мы спустились вниз. Солнышко так весело заглядывало во все многочисленные щели и щелки старого дома, а легкий ветерок так свободно разгуливал по всем его комнатам, что нам никак не верилось, что мы заперты. К тому же мы были рады, что наш старый враг и его сердитый хозяин так и не могли нас поймать. Поэтому мы оба были веселы и, смеясь, вспоминали пережитые волнения.
— А все-таки, Шурик, что же мы будем делать? Как отсюда выйдем? — спросил, наконец, Федя.
Мы заглянули в щели окон: не тут ли еще наши преследователи. Их уже не было. Потом обошли весь дом, но выхода не нашли, хотя здесь же в сенях обнаружили дверь, настоящую дверь на петлях, которая вела на заднее крыльцо. Но эта дверь была или заперта или забита снаружи.
— А знаешь что, Федя, слазаем на чердак? Нельзя ли через дыру в крыше выбраться? Мне помнится, крыша-то в одном углу провалилась.
По той же лестнице, которая нас спасла, мы взобрались на чердак.
Дыра в крыше, на которую мы рассчитывали, оказалась в самом дальнем углу
А когда мы, наконец, до нее добрались, стало ясно, что она не поможет нам. Вылезть на крышу через нее можно. А дальше что? Как спуститься с крыши?
Правда, к заднему концу дома, я знал, примыкает какая-то низкая пристройка. По ней можно было бы спуститься на землю. Но чтобы добраться до нее, оказывается, нужно пройти по всей крыше из конца в конец. А об этом и думать нельзя — крыша такая гнилая, что сразу провалишься. Да и увидят нас, если мы будем разгуливать по крыше.
Присели мы с Федей на пыльную балку и задумались.
Прямо перед нами лежала куча бесформенного старого хлама и лома. Густая пыль сплошь ее покрывала. Рассеянно я стал разглядывать кучу.
Чего-чего в ней нет. Изогнутые деревянные ножки, должно быть, от кресел, тряпье какое-то, ломаная оконная рама с выбитыми стеклами, спинка от деревянной кровати, дырявое ведро, ржавые пружины, опутанные гнилой мочалой, какая-то металлическая коробка с четырьмя стойкими по углам и остатками стекла между ними… Постой, что это такое?.. Неужели?!.
— Федя, что это?
— Что?
— Да вот это! — и показываю ему, а сам уже волнуюсь.
Я встал на колени около кучи и, морщась от клубов поднятой пыли, стал вытаскивать из-под хлама металлическую «коробку». Она оказалась довольно тяжелой. С трудом я выволок ее, наконец, из кучи, поставил перед собой. Сомнения у меня больше не было:
— Федя, это аквариум!.. И его можно починить, — а у самого голос дрожит от волнения.
— А ведь и верно, Шурик! Вот здорово!
Мы стерли с аквариума пыль, а потом еще раз тщательно его осмотрели со всех сторон. Аквариум, не считая разбитых стекол, был исправен — дно цело, стойки крепко держались, на них сохранилась даже замазка и зеленая краска, в которую аквариум был когда-то окрашен.
По своему обычаю, я тут же, сидя на пыльном полу, уже замечтался:
— Вот снесем мы эту штуку домой, вставим стекла, это ведь недорого будет стоить, и у нас будет настоящий аквариум! Ладно, Федя?. А?.. Хорошо?
Но более практичный Федя отнесся к этому предложению скептически:
— Да мы не знаем еще, как и сами-то выберемся отсюда, — и привел ряд доводов: и не унести нам аквариума домой, потому что он тяжелый, и парень нас непременно увидит и отберет аквариум, и не известно еще, можно ли аквариум этот починить.
И, наконец, он высказал еще одно соображение: не будет ли это на воровство похоже, на кражу, и даже покраснел при этом.
Против последнего возражения я самым решительным образом восстал: