О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
Шрифт:
— Ради бога, да чего бы ему вообще так думать? И вы считаете, что для него это действительно имеет значение? Я хочу сказать, что он наверняка знает, что вы путешествовали по всему миру как свободная, незамужняя женщина. – Я поверить не могла, чтобы у такого практичного и коммуникабельного человека, как Офелия, были такие старомодные предрассудки.
Она рассказала, что за те два года, что они помолвлены, эта тема ни разу не поднималась в разговоре и что он твердо решил подождать с близостью до свадьбы.
— Ах, так он сам девственник? – удивилась
— Не знаю. Как я уже сказала, полагаю, что да. Мы просто никогда об этом не говорили.
Мне с трудом удалось не показать свое абсолютное непонимание этой ситуации, и мы продолжили обсуждать то, как Офелии начать разговор с женихом на эту щекотливую тему. Затем она задала мне вопрос о моей личной жизни. Я рассказала ей, что, сама того не желая, по уши влюбилась в своего соседа по квартире. Сама того не желая, поскольку я почти не сомневалась в том, что это чувство не взаимно, а мне так нравились наши мирные, добрососедские отношения. И все же бывали моменты, особенно когда я засыпала под гитарные звуки фламенко, доносившиеся из комнаты Октавио, когда мне очень хотелось быть ближе к нему. Офелия нашла эту ситуацию пикантной и забросала меня вопросами. Мне было приятно излить ей душу. Я уже начинала жалеть, что здесь у меня нет подруг, и чувствовала, как серьезнею на глазах, проводя субботние вечера в компании словаря.
Когда урок подошел к концу, Офелия упомянула, что у нее есть кузина по имени Росальба, которая живет неподалеку и нуждается в частных уроках английского. Я ухватилась за эту возможность: «Пятая авеню» почти на неделю задерживала мне зарплату, и каждый раз, когда я звонила по этому вопросу в главный офис, мне приходилось ждать у трубки часами, пока писклявый голос наконец не сообщал мне, что у них «были проблемы с банком» и что «деньги поступят на счет завтра». Коко, секретарша, была в такой же ситуации; она объяснила мне, что такое происходит постоянно и я просто должна набраться терпения.
Я могла еще прожить на зарплату, которую мне платили на второй работе, в «Иностранном без забот», но там у меня было всего по два урока два раза в неделю, и этого не хватало для платы за квартиру, которую необходимо было внести в эту пятницу. Поэтому я в тот же день позвонила Росальбе – ей было нужно одно занятие в неделю, и она предложила мне платить триста песо в час. Эта сумма почти равнялась моему дневному заработку в «Пятой авеню», поэтому я согласилась, и мы договорились о встрече у нее на квартире на следующий день.
У входа в многоквартирный дом, где жила Росальба, дежурили двое охранников в униформе, которые позволили мне пройти только после того, как я успешно заполнила анкету с вопросами, касающимися цели моего визита. Дверь мне открыла молодая круглолицая женщина с длинными и блестящими светлыми волосами. Радушно улыбаясь, она поздоровалась и пригласила меня войти. Квартира была просторная и светлая, с минимумом мебели. Она пояснила, что они с мужем только что вернулись из свадебного путешествия на Корсику и сейчас занимаются обустройством своего нового
Прежде чем сесть за письменный стол, Росальба убрала с него кипы мебельных каталогов.
— Прошу прощения за недостаток мебели. На следующей неделе, обещаю, здесь будет гораздо удобнее. Завтра мы собираемся слетать в Нью-Йорк за покупками для дома. Вы, наверное, уже заметили, есть множество хороших брендов, особенно товаров для дома, которых здесь найти просто невозможно.
Я не заметила. Хотя по пути сюда, идя по Авенида-Президенте-Масарик, обратила внимание, что такие престижные фирмы, как «Прада», «Шанель», «Гуччи» и «Луи Виттон», и агентство «Феррари» от крыли там свои магазины.
Как и у Офелии, у Росальбы владение английским было близко к совершенству. Однако для того, чтобы она могла работать в избранной ею сфере иммиграционного законодательства, ее английский должен был быть безупречным. Она тоже хотела заниматься главным образом устной речью, но попросила вдобавок, чтобы я давала ей письменные задания и проверяла их каждую неделю.
Пока мы с ней болтали, в комнату вошла девушка с ведром и тряпкой в руках. У нее были большие темные миндалевидные глаза, а волосы заплетены в две косы.
Даже не взглянув в нашу сторону, она принялась за мытье окон.
— Ой, простите, я не спросила: хотите кофе?
— Да, спасибо.
Росальба повернулась к девушке:
— Доминга, не принесешь нам кофе?
Ни слова не говоря, девушка отложила тряпку и ведро и ушла на кухню.
— Она сегодня дуется: мой муж отчитал ее за то, что она съела всю еду из холодильника, – объяснила Росальба. – Разумеется, она имеет право есть все, что захочет, но когда вы приходите домой и обнаруживаете, что в холодильнике пусто, это уже слишком. Муж вообще считает, что мы не должны ее держать, но я к ней очень привязана.
И она рассказала мне, что матерью Доминги была служанка ее родителей и Росальба получила Домингу «в наследство». Девочки выросли вместе в одном доме и были ровесницами.
Я силилась понять, каковы отношения между этими двумя женщинами. Как можно вырасти с человеком в одном доме, а потом внезапно сделаться его хозяином? Я сказала Росальбе, что в Австралии не принято нанимать прислугу, которая жила бы в том же доме.
— Ну, я и сама могла бы делать всю работу по дому, – пояснила Росальба. – Но тогда Доминга останется без работы.
Очевидно, Росальба смотрела на отношения с Домингой как на отношения благодетеля и облагодетельствованного. Мне было интересно, как же смотрит на это все Доминга.
Я спросила у Росальбы, есть ли у Доминги возможность, работая служанкой, накопить достаточно денег, чтобы ее собственные дети смогли учиться и получили шанс на работу в другой сфере.
— Что ж, могло бы быть и так, но копить деньги не в их традициях, – объяснила молодая женщина. – Доминга посылает большую часть заработка домой, в общину, где эти деньги тратятся главным образом на праздники в честь святых покровителей деревни.