О, мой бомж
Шрифт:
– Конечно, машину отдай и спи спокойно, - ухмыльнулся Денис, а Егор кивнул.
И облегчение равно как и благодарность в тот миг с моего лица как ластиком стерло.
– Козлы, - процедил сквозь зубы, выходя из лифта на нужном этаже.
– А не хер хвастаться, - в тон мне ответил Лютаев.
– Вы что ущемились?
– Ага, да так, что к психологу ходим, - хохотнул он.
В новой квартире они еще не были. Все обещал на новоселье позвать, проставиться, да с работой никак не получалось.
– Трешка? – спросил Денис, подходя к панорамному
– Угу. Для Наташки старался. Сюрприз хотел сделать. Только ремонт закончил и… вот так все вышло.
– Знала б она о таком сюрпризе, рога б не наставила.
Ляпнул он, а потом опомнился и быстро извинился.
Деликатный какой.
– Клин клином вышибают, - хлопнул меня по спине Калачев, который уже успел проинспектировать все комнаты. – Вот сейчас как раз и найдешь себе замену. А мы тебе поможем.
Сказал и вытряхнул содержимое сумок, сиротливо оставленных у входа, прямо на диван.
– Смотри, сколько здесь добра! Мы хорошо подготовились.
– Давайте, может, я просто надену старый костюм или свитер и джинсы, - предложил я.
– Это что за лакшери версия бомжа? Мы с Егором за достоверность, - возмутился Лютаев. – Смотри, какие штанишки, старые, дедовские, - он поднял из кучи тряпья треники цвета увявшего и местами сгнившего баклажана, потряс ими в воздухе. Растянутые коленки, резинка, вытянутая из пояса и завязанная узлом, поправочка – тремя узлами. Несколько живописных дырочек.
Он отшвырнул штаны в сторону и продемонстрировал потрепанный свитер, коричневый как… нет, не шоколад. Манжеты на рукавах местами распустились и висели огрызками ниток.
– Запах от него…такой себе, - поморщился Калачев.
– Дед им полы на даче уже несколько лет моет.
– Вы вообще с катушек слетели? Я эту срань не надену!
– Хозяин-барин, - ухмыльнулся Лютаев, бережно сворачивая свитер, - ключи гони.
Я только зубами скрипнул.
– О, а это что? – Калачев вытянул майку-алкоголичку от того же деда, застиранную до серого цвета, заношенную до дыр. – Не стой, одеваться пора, часики тикают.
Резким движением я стянул пиджак, небрежно швырнул его рядом с кучей притащенного друзьями хлама. Нервно расстегнул пуговицы дорогой рубашки, вынул золотые запонки из манжет.
Все это под песню Сэм Браун «Стоп», любезно включенную на смартфоне Лютаевым. Когда я остался в одних трусах и носках, он же запихнул смятую сотку за резинку трусов.
– Трусы тоже снимай, - безапелляционно заявил Калачев.
– Вы че, вообще окуели? Какие трусы, мать вашу!
– Наденешь вот это сексуальное бельишко, - он помахал перед моими глазами как флагом затасканными семейниками с дырой как раз там, куда полагалось упаковывать причинное место.
– Их тоже дед носил? – я бросил свирепый взгляд на Лютаева.
– Дед, а до него его дед. Семейная реликвия. Считай, от сердца оторвали ради такого дела.
– Ну уж нет. Я останусь в своих трусах.
Может, парни поняли, что они перегнули палку, потому не настаивали на том, чтоб
– Хотя бы носочки, - Лютаев, морщась, протянул мне два вонючих комка.
Я покачал головой.
– Останусь в своих.
– Но они у тебя даже не дырявые. И не фонят ароматами местных свалок, - возмутился Калачев.
– Можешь надеть свои, но грязные и дырявые, - милостиво разрешил Денис.
Пришлось переться в ванную и под контролем этих придурков ворошить корзину с грязным бельем. Наконец я выудил два носка. Разных по цвету. Хотел найти парные, но Денис меня остановил:
– Так даже лучше. Правдоподобнее. Только дырки надо сделать.
Не успел он договорить, как Калачев протянул мне ножницы. Интересно, как так быстро нашел?
– Режь, там, где должны быть большие пальцы.
После того, как я продырявил носки и с омерзением натянул их на ноги, мы вернулись в гостиную для продолжения издевательств надо мной.
Майку, свитер и штаны я натянул на себя быстро, пока эти сволочи глумились надо мной. Лица их покраснели от смеха.
– Как бы вам потом плакать не пришлось, - попытался осадить их неуемную радость.
Лютый протянул мне дырявые башмаки, подошва отклеилась и хлопала при каждом шаге.
– Сволочи, если я заболею, вы же на лекарствах разоритесь, - пыхтел я, натягивая ботинки на ноги.
Мой образ завершали изъеденный мышами и молью тулуп и шапка ушанка с оторванным ухом.
В общем, Денис помог деду избавиться от стремного барахла, выкинуть которое у того рука не поднималась. Хотел посмотреть в зеркало, чтобы оценить этот ужас, но Калачев остановил меня.
– Погоди, а как же без макияжа?
Он вытащил из-под пустых сумок пакетик, поковырялся в нем, достал баночки.
– На лицо не дам мазать всякую хрень.
– Да ладно, это же сценический грим. «Секси-грязь» называется. Я в этом не очень шарю, тупо по названию выбрал. В тему же.
Я покрутил тюбик в руках, почитал, вроде все безопасно и позволил Калачеву нанести на лицо грим.
Он долго колдовал над моим лицом, размазывал спонжем краску, пудрил мою бороду, начесывал ее густым гребешком, смазывал гелем. Прокрасил даже кисти рук и под ногтями.
Когда я подошел к зеркальной двери шкафа-купе в спальне, я смог из себя выдать только одно:
– Это пиздец, товарищи.
Глава 4
Я выглядел как самый натуральный бомж, проживший долгую и безрадостную жизнь на свалке. Можно попрощаться с тачкой. Такому ни одна женщина не даст, даже неприличная.
– Нравится?
– спросил довольный своей работой Калач.
– А вы точно мои друзья?
Мы не разлей вода с первого класса, с Лютаевым так вообще в садике в одной группе был. Три хулигана и заводилы. Сначала дрались сильно, даже родителей на ковер к директору вызывали. А потом, как водится у пацанов, сдружились. Потом, конечно, наши дорожки разошлись. Я выбрал архитектурный, Калачев – журналистику, а Лютаев – юриспруденцию.