О, мой док...
Шрифт:
Значит, не показалось. Интересно, откуда узнала?
— Это ещё цветочки… — на выдохе произнесла я, не в силах разговаривать громко.
— Значит, говоришь, ягодки впереди? — улыбаясь, спросил Левка, но не успел он закончить, как дверь резко распахнулась, являя Христа народу.
— Лика! Почему я только сейчас узнаю, что ты делала аборт?
Глава 35.
— Мамочка, прости, — непроизвольно брызнули слёзы из глаз. — Прости, прости…
Все повторяла и повторяла одно и тоже, едва соображая.
Было
— Не думала, что ты опустишься до такого, бесстыжая… — гневно произнесла Мединская старшая, приближаясь ко мне всё ближе.
Между мной и матерью мгновенно встал Лев, загораживая собой её недовольный взгляд.
— Тот ребёнок был от насильника, и она не могла его носить, — чересчур резко, проговорил мой друг. — Вы не видели, в каком подавленном она находилась состоянии, другого пути не было. Лика правильно поступила.
Я слышала от него эти слова впервые. Мы никогда не разговаривали со Львом на эту тему. Словно для всех та ситуация была табу. Но, как бы сейчас ни была благодарна, согласиться с ним не могла.
— Неправильно. Всё неправильно, — рыдая, повторяла я, как заезженная пленка. — Нельзя было…
Разве это не грех? Мой ужасный поступок ничем нельзя оправдать.
— Лика. Послушай, милая, — повернулся ко мне друг и навис, прикасаясь горячими пальцами к щеке. — У нас ещё будут дети. Операция прошла успешно. Всё хорошо, — ласково прошептал, пытаясь меня успокоить.
Но мне не хотелось больше лгать. Пусть мама знает всё. Про аборт. Про моё желание усыновить детей. О том, что наши со Львом отношения не настоящие.
— Лев, всё неправда, — сотрясаясь мелкой дрожью, смотрела ему прямо в глаза и молила о помощи, так как сама не справлялась, едва находясь в сознании. — Не нужно… хватит. Скажи…
— Лика, тебе нужно поспать, — осторожно уложив меня на подушку, произнёс друг. — Введите ей успокоительное, — обратился он ещё к кому-то, но я не видела. Мои мысли и желание было об одном, чтобы, наконец, покончить со всей ложью.
Но не успела я произнести и слова, меня снова поглотила темнота. Обволакивающая. Исцеляющая разум. Дарящая спокойствие и умиротворение.
В следующий раз моё пробуждение происходило более мягко и безболезненно.
В помещение была тишина. Полностью отсутствовали признаки нахождения, помимо меня, ещё кого-то. Но моё подсознание всё же сумело уцепиться за одну очень важную деталь. Запах. Аромат парфюма, который мог принадлежать только одному единственному человеку.
— Ты? — распахнув глаза, посмотрела на сидящего у моей кровати друга.
— Я!
— Пока не знаю, — поморщилась, пытаясь подняться.
— Лежи, — остановил он меня, сжав моё плечо. — Тебе пока рано.
Его волосы были влажными, словно после душа, но он всё же выглядел уставшим.
И я догадывалась почему.
Скорее всего, беспокоясь обо мне, он просидел здесь очень долгое время. Да и перелёт из штатов был не близок.
— Меня оперировал Ворошилов, — сказала ему, словно он этого не знал.
Вот дурёха! Ведь это он сам все устроил.
— Спасибо тебе, Сладенький. Ты меня удивил.
Хотелось с ним поговорить. Расспросить о многом, но сил было очень мало.
— Не разговаривай. Всё потом, отдыхай пока. Позже посмотрю тебя.
— Нет, Сладких, хочу узнать всё сейчас. Стоп. Посмотришь? Ты спятил? — захлебнулась от возмущения. — Ни за что.
— Ты же знаешь, что таков порядок, — усмехнулся он. — Я ведь должен убедиться, что с тобой всё хорошо.
— Иди к чёрту, Лев. Меня осмотрит Ворошилов, а не ты, — прошипела из последних сил.
— Он уехал, — скрестив на груди свои руки, ответил он мне. — Сразу после операции.
Допустим, уехал. Но, в конце концов, у нас и другие специалисты имеются. Не один же Сладких у нас в хирургах значится. Любой другой, только не Лёвка. Как потом смотреть ему в глаза и не краснеть от стыда и смущения?
— Тогда его ассистента, — уцепилась за свои смутные воспоминания. — Второго хирурга.
Точно помнила, что Ворошилов проводил операцию не один. С ним был ещё кто-то.
— Заодно поблагодарю его…
— Начинай… — улыбаясь, закинув руки за голову, улыбнулся он мне. — Тот самый хирург сейчас находится прямо перед тобой.
Что? Получается Сладких меня ещё и оперировал. Мать твою… Хуже не придумаешь.
— Шутишь? — пискнула, прикрывая веки и надеясь, что просто ослышалась.
— Вовсе нет. Тебя оперировали мой отец и я. Пришлось попотеть, но всё прошло лучше, чем я того ожидал.
Услышанное меня ещё больше повергло в шок.
Ворошилов и Сладких — отец и сын? Вот так новости!
Очуметь!
Ну второй факт я как-нибудь переживу, вот что делать с первым? Мой друг видел то, что видеть был не должен!
— С ума сойти, Сладких, — сглотнув, произнесла на выдохе. — Ты меня оперировал?! И как прикажешь теперь с этим жить?
— Ты про то, что я видел тебя в не неприглядном свете? — усмехнулся он, явно забавляясь. — Поверь мне, ты просто супер, детка. Хотя признаться, предпочёл бы увидеть тебя обнажённой немного при других обстоятельствах, — засмеялся, запрокинув голову вверх.