О, мой док…
Шрифт:
Победа! Маленькая, но победа. Я двигаюсь в правильном направлении.
Всё наладится. Мы начнем всё сначала. Шаг за шагом пройдём этот путь и обретем своё счастье. Ведь мы оба его заслуживаем.
После непродолжительных водных процедур моего мальчика отвели в столовую, а я, как и обещала, пошла на разговор к заведующей.
Мне так же, как и ей, было что сказать и спросить. Первое, что хотелось узнать, это адрес биологической матери Ивана. Ещё хотелось получить консультацию с местными юристами, ускорить процесс
И почему всё так тяжело и не просто…
Глубоко вздохнув, постучалась в дверь кабинета Зоркой и вошла внутрь.
– "И царица над ребенком, как орлица над орленком…" – хмыкая, встретила меня женщина. – Отмыла чертёнка?
– Да, – улыбнувшись, кивнула ей. – И спасибо, что позволяете это делать.
Я прекрасно понимала, но не должна была находиться здесь и делать то, что делала. Зоркая была хоть и строгой женщиной, но с широкой душой и добрым сердцем. На свой страх и риск позволяла мне приходить и проводить с Иванов время. Не всякий бы это позволил.
– Да что ж я не понимаю, как это нужно Ваньке? – ответила она мне и, потянувшись за серой папкой, кинула её передо мной. – Ознакомься.
На душе резко стало неспокойно.
– Что это? – подцепив её, развязала шнурок и посмотрела на то, что лежало внутри.
– Заявление? – спросила её, вчитываясь в неразборчивый почерк. – Нет… не может быть.
В глазах потемнело и в голове стало дурно.
– Зачем он ей? – часто моргая, чтобы прогнать навернувшуюся на глаза влагу, спросила женщину. – Зачем?!
– А то ты не понимаешь? – скривилась Зоркая. – Денег хочет. Зависимая она…
Об этом я прекрасно знала, но как? Как ребёнок ей сможет в этом помочь?
– Бред какой-то! – в ярости крикнула я. – Не понимаю…
– Да что тут непонятного. Продаст его и дело с концом, – произнесла она. – Ты как первый день на свете живёшь, Лика.
Боже… Невозможно просто… как такое вообще может быть?
– Елизавета Федоровна, это же… нет… Господи…
– Ты вот что. Лучше не нервничай, а найди хорошего юриста да денег. Дам тебе адрес Полянской, пойдёшь к ней и убедишь, – характерно пошелестев двумя пальцами, показала, как именно придется её убеждать. – Деньги решают всё. Уж я-то знаю…
– Да, – выдавила из себя, переваривая услышанное. – Всё сделаю, как надо.
Представив себе, что моего мальчика могут продать на органы или какому-то извращенцу-педофилу, стало совсем дурно.
– Ты уж постарайся, – вздохнула Зоркая. – Славный мальчишка. Так хочется, чтобы он, наконец, заговорил.
Заговорит! Обязательно, заговорит. Я всё сделаю, чтобы это произошло. На всё пойду ради этого.
Глава 7.
“Скоро всё это обязательно закончиться,” – убеждала саму себя поднимаясь по ступеням на свой этаж к квартире, где жила последние
Усталость с ног валила, а мысли о внезапно возникшей проблеме сдавливали грудь так, что мешали дышать в полную силу.
Я справлюсь. Всё сделаю, как надо. Найду Полянскую, поговорю, заберу ребёнка, и всё закончится, а пока мне были нужны очень горячий душ и хороший сон.
Открыв ключом входную дверь и не включая бьющий по глазам свет, вошла внутрь. Отбросила туфли в сторону, наспех повесила пиджак в шкаф на вешалку и торопливо принялась расстегивать молнию на юбке, желая, наконец, освободиться от узкого плена, что стягивал мои бёдра.
– Кайф, – выдохнула вслух, отбрасывая ногой её в сторону и желая туда же поскорее отправить блузку.
Свобода…
– Оу, детка, ты такая секси в этих чулках…– неожиданно раздался мужской голос, заставив меня вздрогнуть и резко наклонившись схватить с пола юбку, чтобы хоть как-то прикрыться.
– Сладких! – крикнула я, стараясь скрыть от его бесстыжих глаз свои обнаженные прелести. – Ненавижу, когда ты так делаешь! Скройся… – ткнула его кулаком в грудь, стараясь вытолкать за дверь кухни, из которой он так внезапно появился.
– Развратница, – этот гад едва сдерживал свой смех. – Не успела войти, как тут же оголяешься…
Да чья бы корова мычала… Не он ли не так давно по клинике щеголял, в чем матушка родила?
– Я к себе вообще-то пришла, – напомнила ему, ещё крепче прижимая к себе юбку. – А не к соседу сверху.
– А если бы к нему, то распустила волосы, оголила плечи и, томно дыша… произнесла б: “Я вся твоя, мой сладкий…”
– Иди к чёрту, клоун, – зашипела на него, затыкая ему рот своим словесным потоком. – Не дождёшься…
Вот когда он, наконец, закончит отбрасывать подобные номера? Зараза…
– Жаль…– притворно выдохнул он.
Приобняв меня за талию, распахнул передо мной дверь моей же спальни и пропустил внутрь.
– Но, ты подумай об этом, пока будешь переодеваться и размышлять над тем, чем будешь кормить зверски голодного и уставшего мужчину. В твоем холодильнике мышь повесилась, я проверял…
– У этого голодного мужчины, вообще-то квартира этажом выше. Снова заблудился? – шикнула, пытаясь сбросить с себя его, до дрожи горячие, пальцы.
Но его рука на талии лишь напряглась и притянула меня ещё плотнее к стальному торсу.
– Ты же знаешь, что я жить не могу без твоей стряпни, – выдохнул он мне в затылок, играя великого соблазнителя. – И… я верю, что ты не дашь мне умереть? Правда ведь, солнышко?
Вот же наглая рыжая морда! Когда-нибудь я заберу у него связку запасных ключей от своей квартиры. Прописался уже здесь. Поганец!
– Ну и бессовестный же ты, сладенький, – тряхнув головой, захлопнула перед его носом дверь, чудом не нанося ему травму. – Убила бы!