О моя дорогая, моя несравненная леди
Шрифт:
Я смотрел на него, ожидая продолжения. До сих пор никаких откровений не прозвучало. Эта диспозиция стояла у меня перед глазами уже трое суток. Перевал, изученный по картам и аэрофотоснимкам воздушной разведки, казался едва ли не исхоженным собственными ногами. И хотя натура, неизбежно, должна была внести коррективы, я уже с высокой степенью точности знал, как расположить имеющиеся в наличии силы. Чтобы максимально надежно запереть горный проход. Чтобы шакалы, подкрадывавшиеся с той стороны, поглубже засунули свою голову в ловушку, прежде чем она захлопнется и их участь будет решена.
В конце концов,
И командовать ротой пришлось бы майору.
Не знаю как он, но я точно был бы не в претензии.
– Вот здесь, на юге, - глухая стена: ни одной лазейки.
– продолжил подполковник, скользнув карандашом по волнистой линии горного хребта.
– А вот здесь, на севере, прямо за вершиной, ограничивающей перевал, чуть ниже его, имеется небольшая... тропинка...
– Тропинка?
– с нажимом произнес Лука.
– Да, небольшая такая тропка. Местные перегоняют по ней стада на дальние пастбища.
– И - что? На нее можно выйти с той стороны?
– Да, можно.
– Твою мать!
– покачал я головой.
– А почему мы не знали о ней раньше? Почему ее нет на карте?
– Да мы о ней и сейчас-то совершенно случайно узнали. Один местный рассказал. А карта...
– подполковник пожал плечами.
– Да разве ж на карте каждую... лазейку отметишь?! Доподлинно известно: нет еще такой карты, где каждая тропинка была бы отмечена...
– У нас - нет.
– возразил я.
– А у душманов...
– Да и духов - тоже нет. Их проводники, из местных, всю эту топографию в голове держат, бумаге не доверяют.
– Верно.
– согласился Лука.
– Потому-то они и умудряются просачиваться по самым непроницаемым абрисам. И наносить удары с самых неожиданных направлений. Да.
– он склонился над картой, рассеянно поглаживая пятерней гладковыбритую щеку.
– Обрадовал! Прямо скажем: обрадовал. Ну, и что же нам делать с этой тропинкой?
– Прежде всего - не паниковать!
– строго покачал карандашом Тарасов.
– Во-первых, тропинка эта скорее всего еще лежит под снегом. Местный сказал: в этом году ей еще не пользовались. В отличие от основного перевала. А во-вторых, она же совсем маленькая. Караван едва ли сможет пройти по ней.
– Маленькая, говоришь?
– усмехнулся Лука.
– Это радует. Правда мой опыт подсказывает, что духи нечасто используют в своих караванах грузовики с БТРами. А простому ишаку шоссе и не нужно. Простой ишак и тропинкой обойдется.
– Твоя правда. Ишак - существо хитрое. А значит, - подполковник пожал плечами.
– Сколь бы пренебрежительно мы не относились к этой лазейке, ее в любом случае необходимо запечатать.
– Даже если она еще под снегом?
– Лука, ну ты же не маленький! Поговорку про то, кого Бог бережет, должен был уже на собственной шкуре проверить. И не раз. Если тропа под снегом - зафиксируй этот жизнеутверждающий факт, дождись сигнала отбоя и спускайся вниз. Если нет - перекрой ее так чтобы ни один ишак не проскользнул и все дела.
– И все дела...
– эхом повторил я.
Лука посмотрел на меня. Потом усмехнулся и спросил:
– Я так понимаю, товарищ подполковник, это можно считать приказом к выступлению?
– Так точно, товарищ майор.
– ответил Тарасов.
– Берите Чижова с половиной
– Полвзвода?
– переспросил Лука, вопросительно заломив бровь.
– Да, полвзвода.
– подтвердил подполковник.
– Повторяю: шансы на то, что караван пойдет по твоей тропе, а не по основному перевалу - минимальные. Пойми, ну не могу я отправить целый взвод лишь затем, чтобы он полюбовался горными пейзажами, в то время как на перевале у меня каждый ствол будет на счету! В конце концов, - прибавил он, выдержав паузу, - никто не запрещает тебе взять лучшую половину взвода: Корнея, и вообще всех кого сочтешь необходимым.
– Спасибо!
– от души поблагодарил Лука.
– Спасибо, что не отправляешь меня на высоту без снайперов и пулеметов.
– Пожалуйста!
– от души ответил Тарасов.
– Ты же знаешь, я - добрый. Ну, что, по последней?
– кивнул он в сторону оставленной трапезы.
– Типун тебе на язык! На посошок, стремянную и по коням!
*
Мы вышли из палатки Тарасова и направились к столовой.
Майор молчал, сосредоточенно глядя себе под ноги. Лишь время от времени он поддевал носком сапога камушки, попадавшиеся на дороге.
Я смотрел на снежные вершины, под которыми притаился перевал. Желание мое сбылось быстрее, чем можно было представить. Если Лука будет старшим...
– Как думаете, товарищ майор, - прервал я молчание, когда мы подошли к столовой, - сунуться к нам духи или действительно... полюбуемся на горные пейзажи и домой?
Он отвернулся и посмотрел на далекие белые пики. Потом взглянул на меня и, усмехнувшись, спросил:
– Что, Чижик, драки хочется?
– Ну, не то что бы так уж хочется.
– я вдруг сообразил, что веду себя как сопливый пацан.
– Но и без дела ноги топтать тоже не охота! Если уж идем на высоту, хотелось бы...
– я замолчал.
Лука почти минуту смотрел на меня, ожидая, что я скажу: чего же мне все-таки хотелось бы.
– Посмотрим, однако, - пожал он, затем, плечами, откинул брезентовый полог и заглянул в палатку: - Рота, подъем!
* *
И над живыми зеркалами
Возникнет темная гора,
Как разметавшееся пламя
Окаменелого костра.
Он вздрогнул и открыл глаза.
– Рота, подъем!!
– с нескрываемым удовольствием пропел Паша, стоявший над ним.
– Третий раз не повторяю!
– предупредил он.
– Скидываю на пол.
– Испугал, блин.
– простонал Кирилл, усаживаясь на кровати.
– Сколько времени?
– он поискал глазами часы, но не нашел.
– Почти восемь.
– Почти восемь?!
– ужаснулся Кирилл.
– Да ты, что - садист что ли?! Поднимать ни свет ни заря после такого застолья!