О мышлении в медицине
Шрифт:
Рак, в настоящее время занимающий второе место по числу смертей, привлекает к себе внимание врачей всех специальностей, но первым врачом, в большинстве случаев ставящим диагноз, является врач, занимающийся общей практикой, или интернист.
Во всем мире тысячи медиков посредством экспериментальных исследований стараются разрешить проблемы рака; это известно всем, как и то, что для успеха терапии необходима ранняя диагностика и своевременное хирургическое вмешательство или облучение. Химиотерапия здесь пока еще служит только вспомогательным методом, но мы, конечно, не можем сказать, что нам в этой области принесет близкое будущее.
Одной из важнейших задач внутренней медицины является борьба против диабета. В 1965 г. в Западной Германии, по официальным данным, было 800 000 больных диабетом; это очень высокая цифра, особенно если принять во внимание, что многие люди, страдая диабетом, этого не знают. Значительное увеличение числа страдающих диабетом следует объяснять прежде всего конъюнктурой, которая, с одной стороны, привела и приводит к повышению жизненного уровня и чересчур обильному питанию населения, с другой — к увеличению
В данном случае ранний диагноз имеет решающее значение, а ввиду широкого распространения страдания и его опасных осложнений необходимы организационные мероприятия, которые позволили бы рано выявлять случаи так называемой латентной сахарной болезни. При последней имеется предрасположение к диабету, выражающееся после приема пищи, богатой углеводами, в появлении сахара в моче и в повышении артериального давления; это повышение артериального давления снова исчезает после того, как человек возвращается к нормальному питанию. Выявлять такие случаи не легко, но это возможно посредством пробной нагрузки, и тогда делаются соответствующие назначения. В настоящее время мы, кроме того, располагаем наличием сульфаниламидных препаратов, принимаемых в виде таблеток и наряду с диетой достаточными, чтобы позволить нам в большинстве случаев справиться с этой серьезной болезнью.
Помимо названных трех групп болезней, внутренняя медицина знает и другие проблемы, еще ожидающие разрешения.
С внутренней медициной граничит неврология; ее круг также широк. Наиболее обширна группа нейро–вегетативных заболеваний, которые можно назвать заболеваниями нашего времени. Больные с жалобами на нейро–вегетативные расстройства составляют около половины всех пациентов как врачей, занимающихся общей практикой, так и врачей–специалистов, и число таких больных, по–видимому, может еще увеличиться. Проблема нервных расстройств возникла уже в последние десятилетия XIX века и такие выдающиеся психиатры, как Краффт-Эбинг и Эрб, много занимались вопросами нервности своего времени. Но наблюдавшиеся тогда нервные расстройства были иного, более общего характера, и их называли «неврастенией» (нервная слабость), между тем как в наше время, как известно, на первом плане стоят неврозы органов, которые, несомненно, дают более неблагоприятный прогноз, чем прогноз при неврастении, наблюдавшейся в XIX веке; ведь также и инфаркт сердца иногда начинается с нервного расстройства. Краффт—Эбинг точно так же, как это делается в настоящее время, объяснял возникновение нервности успехами цивилизации. Он писал: «Современный культурный человек никак не может считаться добродушным, спокойным и здоровым». Что сказал бы он, если бы ему пришлось судить об образе жизни современного цивилизованного человека и изучать его специфические болезни? Нейро–вегетативные расстройства в настоящее время следует рассматривать как вредности, связанные не с культурой, а с цивилизацией [9] , и врачи обыкновенно пытаются их устранять или от них лечить только тогда, когда их последствия уже стали вполне ясными. Они начинаются с общего чувства нервности и доходят до различных неврозов органов. Подобные расстройства наблюдаются не только у людей, в своей деятельности занимающих главенствующее положение и несущих большую ответственность, но и средних людей, мужчин и женщин, занимающих скромное положение. В связи с этими расстройствами люди принимают большие количества так называемых транквиллизаторов, т. е. средств, будто бы успокаивающих нервную систему; особенно в Северной Америке их поглощают в количествах, угрожающих здоровью населения. Ибо этими средствами легко начинают злоупотреблять, так что даже возникает мания, с которой затем психиатрам приходится бороться. Поэтому психиатры во избежание злоупотреблений и развития мании требуют, чтобы такие средства отпускались только по рецептам.
9
Многие буржуазные ученые считают, что цивилизация (совокупное понятие экономических,, технических, социальных, культурных и других изменений в современном развитом обществе) является наиболее общей причиной и условием возникновения и распространения сердечно–сосудистых, нервно–психических заболеваний, злокачественных новообразований, травматизма и других болезней, характерных для индустриальных капиталистических стран. Наибо лее универсальным механизмом указанных патологических состояний считается дисгармония ритмов природной жизни человека и ритмов, создаваемых новым образом жизни цивилизованного общества; наиболее общей реакцией — нервно–эмоциональное напряжение. Для представителей концепции болезней цивилизации характерен антиисторазм, вследствие которого влияние цивилизации представляется лишь как неблагоприятное, фатально неизбежное, приводящее к дегенерации человечества. Подмена глубокого социологического анализа специфики социально–экономических отношений различных общественных формаций и выяснения характера воздействия конкретных социальных факторов на здоровье ссылками на отрицательное влияние цивилизации может способствовать не установлению, а скрытию социальных источников патологии. — Прим. ред.
Между душевными состояниями, которые когда–то назывались неврастеническими, а позднее — невротическими, и другими, относящимися к области «большой» психиатрии, наблюдаются постепенные переходы, и дело специалиста — провести соответствующие границы. Последние смещались в разные эпохи; это зависит частично от образа мыслей того или иного времени, частично от научных достижений, а главным образом также и от гуманистической установки по отношению
Психиатрия в основе своей получила новое направление, когда терапия пошла по совершенно иному пути в отличие от того, по какому она шла на протяжении столетий и тысячелетий. Wagner—Jauregg, применив лечение лихорадкой, доказал, что в психиатрии органическое лечение вообще возможно; Фрейд своим аналитическим методом положил начало психотерапии. И. П. Павлову мы обязаны открытием взаимосвязей между психическим и соматическим началами. Благодаря этому открытию мы можем глубоко понять существо психики и ее значение для соматических процессов. Когда была установлена возможность терапевтически воздействовать на душевные болезни, начались фармакологические исследования и стала развиваться фармацевтическая промышленность, поставившая себе целью создавать препараты, которые смогли бы помогать душевнобольным. Возникли и другие методы, например терапия шоком, с успехом применяемая при одном из наиболее частых психозов — шизофрении. К ним относится также и развитие электроэнцефалографии, столь важной для диагностики.
Часть дефектов умственного развития, несомненно, следует объяснять повреждениями плода во время его утробной жизни; они едва ли доступны действию лекарств. Для этой группы больных остается лишь возможность применить лечебную педагогику, требующую большого труда и не сулящую особых успехов. Но и в этой области решающим является этический момент, и говорить о жизни, лишенной ценности, никто не вправе.
Психофармакологические, т. е. действующие на душевный мир, средства образовали значительную группу в рамках учения о лекарствах. Одни из них только успокаивают и устраняют чувство страха, другие улучшают настроение, третьи влияют на способность воспринимать и на ясность мыслей и т. д. Поводом к усилению стремления создавать такие препараты послужило следующее событие: 16 апреля 1943 г. — это был исторический день для развития психофармакологии — химик А. Гоффманн после лабораторного опыта с лизергокислым диэтиламидом (LSD) заболел при необычных явлениях, и у него наблюдалось странное душевное состояние, хотя он получил ничтожную дозу этого препарата. Этот опыт на самом себе и его последствия побудили к изготовлению других препаратов, так как состояние, в каком находился А. Гоффманн, напоминало шизофрению. Поэтому к проблеме душевных расстройств подошли с точки зрения биохимии, создали препараты, противодействующие LSD, и получили средства, которые могли действовать против психозов.
В настоящее время мы уже располагаем значительным числом психофармакологических лекарств. Ряд веществ помогает при депрессиях и меланхолии, против которых мы ранее располагали только опием. Эти препараты можно применять не только в клинике, но и в домашней обстановке, если обеспечены строгий контроль дозировки и наблюдение над побочными действиями.
Выписывая таких больных из клиники (даже под расписку), следует проявлять особую осторожность, так как у таких больных часто наблюдаются рецидивы и склонность к самоубийству. Это, несомненно, одна из труднейших проблем в психиатрии. В конфликтных ситуациях и при неврозах психофармакологические средства не заменяют психотерапии, но подкрепляют ее, влияя на симптомы, связанные с эмоциями (страх, напряженное состояние, возбуждение).
Терапия лекарствами, действующими на психику, таит в себе возможности осложнений и опасности. Даже при обычной дозировке некоторые лекарства способны вызывать двигательные, психические и вегетативные побочные явления: расстройства движений, бредовое состояние, нарушения кровообращения, симптомы со стороны кишечника; все перечисленные явления могут наблюдаться как осложнения этой терапии, но польза последней преобладает над ними.
В течение некоторого времени учение о детских болезнях было частью внутренней медицины, хотя уже в древнейшие времена были врачи, работавшие преимущественно в этой области. Но самостоятельное развитие педиатрии стало возможно только в XIX веке, когда от медицины в целом начали отделяться различные специальности и достижениями своими доказали, что такая специализация соответствовала интересам больного; однако она проводилась медленно. Развитие педиатрии частично зависит и от улучшения социального положения населения. После того как система воспитательных домов для подкидышей была заменена иными мероприятиями, значительно уменьшилась смертность среди грудных детей; ведь в наше время положение смертности в течение первого года жизни — важная задача не только в недоразвитых странах, но и в Европе. Здесь можно будет говорить о действительном успехе только тогда, когда смертность достигнет того минимума, через который уже невозможно перешагнуть. Цифра смертности грудных и совсем маленьких детей станет мерилом культуры.
Крупные успехи педиатрии начались после нескольких важных открытий, как получение противодифтерийной сыворотки, в котором можно было увидеть начало нового пути, как туберкулиновая реакция, которую предложил Клеменс Пирке; она положила начало подлинной борьбе с детской смертностью от туберкулеза. Когда же врачи получили возможность применять сульфаниламидные препараты и антибиотики, то в области детских болезней произошла глубокая перемена и многие из них перестали вызывать страх у матерей. Это относится главным образом к дифтерии, скарлатине и столбняку. Была разработана схема прививок и повсеместно введена одновременная прививка против трех или четырех инфекционных болезней. Начиная с 1963 г., стали с большим успехом применять прививку против полиомиелита; этот метод приобрел величайшее профилактическое значение, а случаи полиомиелита, ранее внушавшего такой ужас, в течение весьма короткого времени стали редкостью. Так как предохранительная прививка против этой инфекционной болезни производится через рот, то этот метод быстро распространился, и можно полагать, что инфекционный детский паралич совершенно исчезнет в течение короткого времени. Результаты исследований в этой области, произведенных Солком и Сэбином, — величайший успех в рамках современной педиатрии.