О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)
Шрифт:
Поражение периферических нервов тоже представляется маловероятным. Любое воспаление нервов -- явление внезапное и часто временное; дегенеративные заболевания нервов поражают почти всегда не только нижние, но и верхние конечности, и начинаются относительно рано.
Остается, таким образом, поражение передних рогов спинного мозга, которое представляется наиболее вероятным. Спинальная мышечная атрофия, относящаяся к большой группе спинальных амиотоний -- амиотрофий, не является редким заболеванием. Часто она локализируется только на верхних или только на нижних конечностях. Причем поражает, как правило, взрослых в возрасте от 40 до 50 лет. В период, когда Домициан был убит, ему было 45 лет. В детстве эта болезнь протекает
Таким образом, если предположить, что Домициан, на котором заканчивается династия Флавиев, страдал спинальной мышечной атрофией, это заболевание нервной системы (хотя и всего лишь периферической) могло быть частично связано с его подозрительностью и жестокостью. Тем более что эта жестокость все возрастала -- видимо, по мере того, как болезнь прогрессировала. Прогрессирующая ограниченность подвижности и потолстение, которые, по Светонию, уродовали внешность императора (которой он очень гордился), оказывали аффектирующее влияние на Домициана, раня его гордость и неизменно высокое самомнение.
Все это, разумеется, далеко не все объясняет в характере этой странной, жестокой и все еще несколько загадочной фигуры римской истории.
Пятнадцать лет правления Домициана мало кто поминал добром. Недобрым словом отозвался о нем и историк Тацит, который два года спустя после смерти Домициана в похвальной речи Юлию Агриколе написал:
"Мы читали, что хвала, которой Арулен Рустик чествовал Паэта Фрасею, а Геренний Сенецио Гельвидия, стала причиной смертного приговора для обоих, причем гнев пал не только на головы авторов, но и на их сочинения. Трехглавая судебная коллегия получила задание сжечь произведения высочайших духом на комиции и на форуме; без сомнения, те, кто приказал сделать это, полагали, что огнем можно заставить умолкнуть глас римского народа, подавить свободу сената и совесть человечества. Кроме того, они изгнали учителей философии, а с ними послали в изгнание и распространителей просвещения, чтобы человек нигде не мог встретить ничего честного. Воистину, мы подали большое доказательство своей терпеливости, и как старое время вкусило крайней свободы, так мы отведали крайнего рабства, когда слежка отняла у нас даже возможность обмена мыслями. Вместе с речью мы могли бы утратить и память, если бы в нашей власти было забывать также, как и молчать".
КАРЛ IV
"Пришел я в Чехию и не нашел ни отца и ни матери, и ни братьев, ни сестер, и никаких знакомых. И по-чешски говорить я разучился, и только позднее снова выучил я родной язык и стал говорить и понимать, как любой чех. Королевство я нашел в таком жалком состоянии, что не было в нем ни крепости, ни поместья незаложенного.
Большинство чешских панов занималось насилием из жадности и спеси, не зная ни страха, ни поклона перед королем.
Славный некогда Отакаров град лежал в руинах, и мне пришлось пребывать как мещанину". Карл ЧЕТВЕРТЫЙ. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ.
Сей жалкий вид разрушенной резиденции последних Пржемысловичей и состояния чешских земель вообще открылся взору старшего сына короля Яна Люксембургского 30 октября 1333 года, когда после десятилетнего пребывания во Франции он вернулся в родную Прагу, чтобы в должности маркграфа моравского взять, в отсутствие отца, в свои руки правление Чехией и Моравией. Маркграфу было в ту пору семнадцать лет.
В Прагу прибыла и его первая супруга -- ровесница Карла Бланш Валуа, сестра французского короля Филиппа VI (брак между ними был заключен в семилетнем возрасте, что не было в то время при дворе никакой редкостью). А поскольку король Ян заложил в свое тремя Пражский Град вместе со всеми сокровищами короны -- еще до того, как его разрушил пожар, а собственного дома в городе у него не было, то молодой маркграф поселился в Старом Городе -- по всей видимости, в доме "У Штупарту", о котором известно, что он служил
Другое, символическое имя "Отец своей страны", которое впервые пало над его гробом, определило устоявшиеся представления о роли Карла IV в чешской истории. Согласно этим представлениям, это неизменно величественный государь в торжественной мантии с золотой короной на голове: то он подписывает учредительную грамоту университета -- самого старинного в Центральной Европе, чтобы жаждущим знаний обитателям милого его сердцу королевства Чешского "не пришлось ходить к чужим престолам"; то он возглавляет на высоком троне блестящее собрание имперских князей и курфюрстов; то, преклонив колена, стоит в тихой задумчивости в часовне Карлштейна - в том прекрасном замке, что он сам построил наряду с другими многочисленными великолепными сооружениями.
Следы, которые оставил Карл IV в одной только нашей столице, поистине нестираемы. Мы встречаемся с ними на каждом шагу, сами того не сознавая. Достаточно пройти по Карловой площади, относящейся к числу самых крупных площадей Европы; достаточно прогуляться по чудесному каменному мосту, перекинутому через Влтаву, в котором и сегодня чувствуется дух Франции, откуда Карл IV привез с собой знаменитого зодчего Матвея из Арраса; достаточно полюбоваться панорамой Градчан со стройной башней собора св. Вита...
Неотъемлемой частью готической Праги -- этой "поэмы из камня" -является университетское здание Каролинум, монастыри Карлов и Эмаузы, возвышающиеся своими башнями над окружающими их кварталами, и много других строений, обязанных своей сегодняшней красой Карлу IV. Его печать стоит и на учредительной грамоте Нового Пражского города. Карл собственноручно положил первый камень в фундамент его крепостных стен, а также освободил его жителей на некоторое время от всяких налогов -- в свою очередь каждый, кто покупал участок в Новом Пражском городе, обязан был до полутора лет построить на нем дом...
Впрочем, с именем Карла IV связан не только знаменитый мост, университет, Карлштейн, Новый Пражский город, собор св. Вита, Карловы Вары и прочее, и прочее. По приказу мудрого государя в Чехию из прославленной вином и виноградом французской области Бургундия была привезена и привилась здесь виноградная лоза. Карл IV поддерживал устройство прудов и заботился о расцвете городов, которые он даровал многими правами и привилегиями; когда интересы королевства и короны попадали под угрозу, не колебался выступить против произвола помещиков не только с позиций закона, но в случае необходимости и с позиций силы...
Если бы мы задались целью подменить собой учебник истории, что отнюдь не входит в наши задачи, в перечислении заслуг Карла не обошлось бы без упоминания Золотой буллы, без повышения пражского епископства в архиепископство или без расширения территорий Чешской короны за счет новых больших держав. Во всех этих и ДРУГИХ делах государственного, дипломатического и законодательного характера Карл IV проявил себя монархом, действующим во имя размаха и славы древнего королевства, унаследованного им от своих предков Пржемысловичей.