О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)
Шрифт:
Однако при рождении Вильгельма ничего подобного не произошло. Из свидетельств акушерки фрау Шталь явствует, что супруга Фридриха (отца Вильгельма) тяжело переносила беременность. Ей было в то время восемнадцать лет, и она страдала "нервной болезнью" (источники не упоминают, какой именно). Роды были трудными и продолжительными. Их принимала фрау Шталь, присутствующий врач только наблюдал (!). Были опасения, что мать не перенесет родов; а ребенок, появившись на свет, не дышал. Тогда акушерка решилась на отважный шаг: "Я взяла в правую руку мокрое полотенце.
– вспоминает она, -- и начала шлепать ребенка -- по-домашнему, так что
Итак, Вильгельм родился асфиксичным (без дыхания) и ему проводили реанимацию.
Другую важную информацию нам дает сообщение камердинера Нолте: не только левая верхняя конечность Вильгельма была поражена параличом, но и "вся левая сторона". Устав, император припадал на левую ногу и не мог удержаться на ней. Таким, образом, он страдал гемипарезом (частичным врожденным параличом левой стороны). Это, однако, говорило бы уже не о периферийном происхождении болезни, а о центральном параличе вследствие поражения мозга. Принимая во внимание анамнез (то, что нам известно о родах), можно предположить гемипарезную форму детского паралича мозга, поражение одного (противоположного параличу, то есть в случае Вильгельма правого) полушария переднего мозга. Известно, что у гемипарезной формы детского паралича всегда бывает в большей степени поражена верхняя, чем нижняя конечность, и что, в отличие от других форм этого заболевания, эта форма паралича является, как правило, следствием родовой травмы или асфиксии новорожденного, что отвечает обстоятельствам рождения Вильгельма.
Таким образом, наиболее правдоподобный диагноз болезни Вильгельма -гемипарезная форма детского паралича мозга в результате поражения правого полушария мозга из-за недостатка кислорода при длительных родах.
И если исходить из предпосылки, что военная пропаганда Вильгельма, поджигательские провокации, почти мистический культ армии и провозглашение пангерманских идей, в сочетании с эскалацией вооружений в Германии, стали виной Первой мировой войны, следует допустить, что свою долю в этом несло и его поражение мозга.
В то же время, конечно, следует сознавать, что одна патологическая личность не может кардинально повлиять на ход истории, и Первая мировая война, безусловно, все равно вспыхнула бы, даже если бы на германском троне был любой другой монарх. Главной причиной ее возникновения, наряду с германским милитаризмом и национализмом, существовавшими задолго до Вильгельма II (и проявившимися в крайних формах во время Гитлера), и общенародным культом армии (Вильгельм, впрочем, был верховным жрецом этого культа), были прежде всего империалистические цели германской крупной буржуазии, промышленников и помещиков, выраженные известным "Дранг нах Остен". Вильгельм II полностью отождествился с этой экспансионистской политикой, был ее выразителем и исполнителем.
ГЕОРГ III АНГЛИЙСКИЙ
Большая часть XVIII века называлась в Великобритании "георгианской эрой" по той причине, что три первых короля, происходивших из Ганноверской династии, носили имя Георг.
Гораздо более значительными, чем их деятельность, были структурные преобразования, которые в период, ограниченный примерно 1714 и 1763 годами, подготавливали условия для полного развития промышленной революции.
Я англичанин и родился в Лондоне. Георг III во время своей коронации.
Английское происхождение Георга III не было таким уж бесспорным, хотя от своих ганноверских предшественников он отличался хотя бы тем, что говорил по-английски. И если Георг I и Георг II, которые говорили только по-немецки, почти не принимали участия в заседаниях правительства и занимались преимущественно делами своего Ганноверского княжества, Георг III посещал их весьма прилежно. Более того, он хотел принимать максимальное участие в управлении. А это в Англии в конце XVIII века было совсем не по-английски...
Дело в том, что там уже существовала система, которую можно назвать парламентской. В двухпалатном парламенте (в Верхней и Нижней палате) были представлены две партии -- виги и тори. Позиции первой были скорее либеральными. Ее депутаты выступали за ограниченную королевскую власть и являлись представителями поднимающейся богатой буржуазии. Представители тори, которых называли также "друзьями короля", происходили большей частью из аристократов и, наоборот, выступали за усиление королевской власти.
Но это, конечно, далеко еще не был настоящий парламентаризм, ибо не шло и речи о всеобщих выборах. И хотя количество населения достигало десяти миллионов, правом голоса обладало всего около четверти миллиона человек. Еще более проблематичным было распределение мандатов, которое исходило из средневековых, давно исчезнувших предпосылок. Так, например, многие новые и быстро растущие благодаря развитию промышленности города (Манчестер, Лидс) вообще не были представлены в парламенте, тогда как умирающие средневековые поселения посылали туда в некоторых случаях даже двух депутатов. Известен случай "избирательного округа", где был один единственный избиратель, который сам себя избрал, объявил выборы единогласными и поблагодарил избирателей...
Чаще всего избирался местный влиятельный помещик. Естественно, при этом имели место и махинации, не исключалась покупка голосов, необходимых для избрания и начала политической карьеры.
К тому же возможность избрания в Нижнюю палату была связана с владением определенным имуществом, прежде всего земельным.
Поэтому не удивительно, что кресла в Нижней палате были разделены весьма неравномерно. Например, небольшое графство Корнуолл в юго-западной Англии, территория которого равнялась примерно двум нашим районам, имел столько же депутатов, сколько целая Шотландия.
Другая, Верхняя, палата парламента, называемая также Палатой лордов, состояла из представителей наследственной крупно поместной аристократии и обладала правом отвергнуть любой закон, предложенный Нижней палатой.
Но, несмотря на эти изъяны, для тогдашней, в большинстве своем феодально-абсолютистской. Европы английский парламент представлял собой недосягаемый образец. Уже Великая хартия вольностей 1215 (!) года, не говоря об акте Хабеас корпус 1679 года и Билле о правах 1689 года, из которых первая в определенной степени ограничивала королевскую власть, а два других документа гарантировали основные гражданские права, вызывали восхищение и зависть. Не удивительно поэтому, что Монтескье в своем труде "О духе законов" столь красноречиво описывает английский парламент, ибо этим он одновременно боролся с тогдашним абсолютизмом во Франции.