О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)
Шрифт:
Гнев -- плохой советчик. Известно, что успех пробуждает зависть, которая легко переходит в ненависть. А если этот успех такой головокружительный, как у Валленштейна, то и сила зависти соответствующая. И рука об руку с ней идет ненависть. Она проявляется не только у враждующих с Валленштейном евангелистских курфюрстов в Саксонии и Бранденбурге, но и у германских князей, объединенных в Католической лиге, во главе с Максимилианом Баварским. Всем им крепнущее могущество Валленштейна -- как кость в горле, они не переносят его самоуверенность и жестокость, а особенно его беспощадность при вымогании контрибуций и при добывании провианта для огромной армии, расположенной на их территориях, опустошающей их закрома, грабящей их подданных, насилующей их женщин и девушек.
Всеобщий отпор герцогу, поддерживаемый придворными интригами и настроениями в Чехии, особенно со стороны Зденека Попела из Лобковиц, Вильгельма Славаты и других католических дворян достиг своего апогея в 1630
Последние годы (1630--1634), бесспорно, относятся к самым странным и самым противоречивым в жизни Альбрехта из Валленштейна. Именно они больше всего привлекают внимание его биографов и толкователей. По мнению всех, это годы предательства, упадка и растления личности герцога. В начале этого периода Мемминген, в конце -- Хеб. А между ними -- пропасть...
В Меммингене, где генералиссимус императорской армии ждет Результатов конвента, так как курфюрсты, опасаясь, как бы он не повлиял на императора, добились запрещения его участия в сейме, романист, рассказывающий о пребывании Валленштейна в этом швабском городе, видит опального вельможу сидящим в карете запряженной шестеркой белых испанских жеребцов и в сопровождении шестисот человек личной охраны, видит его как одного из могущественнейших людей Европы, как победителя Мансфельда и Кристиана, -человека, хотя и с подорванным здоровьем, но гордого и уверенного в себе, властителя над войной и миром, возбуждающего безграничное уважение и преклонение. Наоборот, в Хебе, собственно, еще раньше -- во время пребывания герцога в городе Пльзень -- историк говорит о нем, как об убогой развалине, "безвольном человеке, обессиленном телесными недугами сбитом с толку суевериями, преследуемом титаническими планами мести и манией величия, о трусливом предателе и сумасбродном интригане", который удирает в Хеб на носилках в сопровождении нескольких сотен удрученных поражением солдат.
И еще в одном аспекте интересно сопоставление Мемминген -- Хеб. В первом случае впереди величественной свиты герцога едет полковник Оттавио Пикколомини, как один из самых верных сторонников Валленштейна. Во втором этот честолюбивый итальянец -- генерал кавалерии Валленштейна -- выступает автором обширного доноса на своего командира, где обвиняет его в измене и заговоре против императора, за что получает высочайшую милость и поручение тайно подготовить (вместе с Галласом и Альдригеном -- тоже генералом Валленштейна) пленение или убийство герцога. Предпочтение он отдает последнему.
После своего смещения с высокого воинского поста Валленштейн на некоторое время сходит со сцены, занимается хозяйством (он должен был отказаться от своих мекленбургских владений, но остальное имущество император ему оставил), развивает земледелие и мануфактурное дело, завершает перестройку Йичина и, наконец, находит время для укрепления своего подорванного здоровья. Уже осенью 1630 года он едет в Карловы Вары, чтобы здесь горячими ваннами и, главное, целебными водами выгнать из тела все боли и недуги. Его обслуживают три лекаря, а прислуге и цирюльникам несть числа. Но и здесь, и в покоях пражского дворца он не может избавиться от чувства унижения, которое он претерпевает от неблагодарного императора и ненавистного герцога баварского. Приступы боли чередуются со взрывами гнева, его приводит в бешенство даже незначительный шум; то и дело им овладевает депрессия (еще в Меммингене он не переносил шума, поэтому здесь запрещено было звонить в колокола; раздражал его также лай собак и крик петухов), но больше всего Валленштейна гложет чувство несправедливости и оскорбленного самолюбия.
Ждать долго не пришлось. Планам Валленштейна помогает развитие военной ситуации. В Померанию вторгается шведский король Густав Адольф с сильным войском, берет города один за другим и в 1631 году в битве у Брейтенфельда близ Лейпцига разбивает основные силы имперской армии, которой командовал бывший генерал Католической лиги Иоганн Церклас Тилли. Кроме того, западную Чехию и Прагу оккупирует саксонское войско во главе с генералом Арнимом. Не остаются в стороне ни Нидерланды, ни кардинал Ришелье, фактический правитель католической Франции, который продуманно и с радостью раздувает антигабсбургскую кампанию. В Прагу и Йичин прибывают эмиссары шведского короля, чешские эмигранты Ярослав Сезима Рашин из Райзенбурка и Ян Варлейх из Бубна и Литиц с предложением союзничества и, вероятно, чешской короны (на такую возможность Рашин намекал уже раньше в Опочно, где Валленштейн был на крестинах своей племянницы, дочери графа Адама Трчки из Липы, одного из богатейших чешских дворян и мужа
После Брейтенфельда и других поражений имперских и католических войск Фердинанду не оставалось ничего иного, как явиться с повинной. Уже в конце 1631 года он приглашает Валленштейна снова в армию и принимает все его условия, включая требование полномочий заключать перемирия по своему усмотрению. Казалось бы, что жажда мести утолена -- император вынужден был просить герцога спасти империю.
Валленштейн принимает командование, солдаты охотно идут к нему, вскоре он уже стоит во главе двадцатитысячной армии, и неприятель, саксонцы и шведы, отступает, лишь заслышав его имя Даже сам король -- победитель Густав Адольф -- теряет уверенность. Но происходит что-то странное. Валленштейн избегает крупных столкновений с неприятелем, более того -- посредством Бубны и Йиндржиха Маттиаса из Турна (это еще один чешский эмигрант, который стал шведским генералом) устанавливает с ним все более тесные контакты. Граф Вильгельм Кинский, живущий в эмиграции при дворе саксонского курфюрста в Дрездене, по поручению Валленштейна зондирует возможности коалиции с Францией на тайных переговорах с французским послом. Валленштейн не трогает ни саксонскую армию, ни саксонскую землю (в благодарность за то, что Арним не разорил его фридландское владение и дворец в Праге), зато от него достается баварскому курфюрсту; обеспокоенному же императору Валленштейн сообщает, что ведет переговоры о перемирии. И вдруг все переговоры прерываются, и у саксонского Лютцена происходит кровавая битва (16 ноября 1632 г.), в которой шведский король погибает, но и Валленштейн несет большие потери. Его бешенство не знает границ, особенно жестоко расправляется он с шестнадцатью своими офицерами, которые в битве струсили и обратились в бегство. В феврале 1633 года их казнят на Староместской площади. Совершает казнь тот самый палач Ян Мыдларж, который здесь же срубил головы двадцати семи чешским дворянам в ноябре 1621 года.
После битвы у Лютцена имперская армия надолго прекращает действия, перемещается в Силезию, что освобождает руки Бернарду Веймарскому, новому командующему шведских и немецких протестантских войск, и позволяет ему без усилий занять большую часть Германии. Безрезультатно просит помощи у Валленштейна баварский курфюрст Максимилиан, напрасно уговаривает его сам император. Генералиссимус оставляет их на произвол судьбы. Снова начинает переговоры со шведами, с канцлером Оксеншерной, который летом 1633 года посредством Бубны снова предлагает герцогу чешскую корону, если он открыто выступит против Габсбургов. На сей раз Валленштейн соглашается, хотя всего лишь в туманных намеках. Он заключает с неприятелем перемирие, а императора заверяет в своей преданности, сообщая, что ведет переговоры о мире в Европе. Однако в Вене возникает недоверие и подозрения. Огромный авторитет Валленштейна начинает идти на убыль. Поэтому Валленштейн в октябре 1633 года с большой помпой атакует около силезской Стинавы несколько шведских и чешских эмигрантских полков под командованием генерала Турна. Месяц спустя он докладывает императору, что идет освобождать Регенсбург и вытеснять шведов из империи. Но дальше обещаний дело не идет: Валленштейн остается с войском у города Пльзень и начинает вести переговоры в духе задуманного плана -- свержение с престола Габсбургов, изгнание иезуитов из страны и уничтожение Максимилиана Баварского, А доверчивых чешских изгнанников он заверяет, что потом охотно примет святовацлавскую корону. Им остается только верить; для них это последняя надежда, как получить обратно потерянное имущество и власть...
Но время уже упущено. С декабря 1633 года инициатива оказывается в руках императора и его тайного военного совета. Им помогают генералы Валленштейна, иезуиты, баварский курфюрст, чешские вельможи Йиндржих Шлик, Лобковиц и Славата и десятки других соперников Валленштейна. Все они жаждут стереть Валленштейна с лица земли. Но над ним должен свершиться суд или же произойти убийство, прежде чем его вгонит в гроб болезнь -- ведь у нормальных смертных имущество не конфискуется. А герцогство Фридландское, огромные имения рода Трчка и графов Кинских, все это колоссальное богатство, которое император, несомненно, разделит между своими верными слугами, стоит определенных усилий, чтобы раскинуть сети лжи, неправедных обвинений и полу правд, в которых наконец запутается и такая большая золотая рыба, как Валленштейн. А вместе с ним и его богатые приверженцы. Именно поэтому должна была наступить кровавая хебская суббота.
Последний диагноз. Ни один из хебских экзекуторов и их покровителей не мог сравняться с герцогом Фридландским ни земным имуществом (в том числе даже император, которому Валленштейн якобы даровал 600 тысяч талеров на торжественный приезд в Регенсбург), ни умом, ни хитростью, ни организационным талантом, но несмотря на все это, они торжествовали победу. В отличие от него, им не надо было бояться за свои имения -- его убийство открывало путь к конфискации фридландских владений -- а самое главное, у них было крепкое здоровье.