О поэтах и поэзии. Статьи и стихи

Кушнер Александр Семенович

(«Она сидела ни полу…»)

Письма не переживают человеческих отношений, остывают раньше, вечность им не суждена.

А в одном из писем Тютчев обмолвился о стихах: «Поэзия в конце концов прекрасная вещь – надо с этим согласиться» (Е. К. Зыбиной, 28 апреля 1869 года). В этих словах нет убежденности, «надо с этим согласиться» – признание словно вырвано насильно.

Но

если не стихи и не проза, так что же составляет главный интерес в жизни Тютчева, что для него несомненно, что обладает подлинной ценностью?

«Нет дня, чтобы душа не ныла…», «Душа хотела б быть звездой…», «Душа моя – Элизиум теней…», «Как жадно мир души ночной / Внимает повести любимой!..», «Не то, что мните вы, природа… / В ней есть душа… в ней есть язык…», «Душа, душа, спала и ты…», «И нет души в тебе», «Души болящей исцеленье», «Нам на душу отрадное дохнет», «В душе своей, как в бездне, погружен», «В ее душевной глубине / Ей оставались вспоминанья…», «Воздушный житель, может быть, – / Но с страстной женскою душой», «Не знаю я, коснется ль благодать / Моей души, болезненно-греховной», «Любовь, любовь – гласит преданье – / Союз души с душой родной», «Увлечена, в душе уязвлена…», «И самого себя, краснея, сознаю / Живой души твоей безжизненным кумиром», «Толпа вошла, толпа вломилась / В святилище души твоей», «Ах, если бы живые крылья / Души, парящей над толпой», «Душа его возвысилась до строю», «О вещая душа моя!..», «Душа готова, как Мария, / К ногам Христа навек прильнуть», «Как души смотрят с высоты / На ими брошенное тело…», «Душе так родственно-легко», «И всей душой, как к изголовью, / К ней припади и отдохни», «Душа хотела б ей молиться», «Всю потопил бы я душу свою…», «Душа, увы, не выстрадает счастья», «Душа, душа, которая всецело / Одной заветной отдалась любви», «О господи, дай жгучего страданья / И мертвенность души моей рассей», «Душа не то поет, что море», «Как душу всю свою она вдохнула», «Ангел мой, где б души ни витали», «Но для души еще страшней», «И мы не звуки – душу живу, / В них вашу душу слышим мы», «Все то, по чем душа болит», «И та ж в душе моей любовь!..», «Кто душу положил за други».

Не природа, не стихия, не хаос, не ветер, не день, не свет, не тьма, не сон, не ночь, не звезда, не земля, не жизнь, не Бог, не любовь, не мысль – душа, вот слово, пронизывающее всю поэзию Тютчева, главное его слово. Нет другого поэта, который был бы загипнотизирован ею в такой степени, занят ею с такой страстью, так сосредоточен на ней. Это – главный интерес, главная привязанность Тютчева.

Не это ли, чуть ли не вопреки его воле, сделало поэзию Тютчева бессмертной?

1981

«Жизнь чужую прожив до конца…»

* * *

Жизнь чужую прожив до конца,Умерев в девятнадцатом веке,Смертный пот вытирая с лица,Вижу мельницы, избы, телеги.Биографии тем и сильны,Что обнять позволяют за суткиДвух любовниц, двух жен, две войныИ великую мысль в промежутке.Пригождайся нам, опыт чужой,Свет вечерний за полостью пыльной,Тишина, пять-шесть строф за душойИ кусты по дороге из Вильны.Даже беды великих людейДарят нас прибавлением жизни,Звездным небом, рысцой лошадейИ вином, при его дешевизне.

1967

Интонационная неровность

Для каждого поэта мы держим наготове несколько слов, определяющих для нас самое характерное в нем, что отличает его от всех других. Для Анненского эти слова – психологизм, предметность, сцепленность вещей с внутренним миром человека. Но есть еще одна характерная примета, очень много объясняющая в Анненском; я назвал бы ее особой интонационной неровностью.

Конечно, не все стихи Анненского подпадают под это определение. Но ведь, говоря о предметности Анненского, мы помним, что и вещей у него не так уж много: это часы, будильник, маятник часов, шарманка, скрипка и смычок, моток шерсти, фарфор «с ободочком по краю», хрустальный флакон, ваза, свечка… Вот, собственно, и все. Остальное, вроде сумочки без замка, кольчатого пояса, думочки или забитого пристанционного киоска, лишь упомянутых мимоходом, не отличается ничем от вещей в других поэтических системах, хотя бы Фета или Державина.

Конец ознакомительного фрагмента.