О потере и принятии. Божье утешение маме, потерявшей ребенка
Шрифт:
Эта книга посвящается всем матерям, потерявшим своих дорогих детей, будь то болезнь или какой-то несчастный случай. Не важно, сколько нашим детям было месяцев или лет, мы всегда будем скорбеть и плакать на их могилах, потому что терять детей – противоестественно, поэтому эта боль неизлечима. Но с ней возможно примириться благодаря Вере в Бога и Вечную жизнь, Надежде, что Господь – Человеколюбец, делает только во благо, и, наконец, Любви ко всему живому и к этой жизни.
Ты все думаешь: вот пришли скорби, вот несчастья, которых нет
Алексий Мечев
Предисловие
Дверь лифта за моей спиной закрылась, и я оказалась замкнутой на несколько минут в этом тесном пространстве с еще двумя женщинами. На лице первой, медсестры, читались отстраненность и отчуждение, безразличный взгляд сначала скользнул по моему животу, а потом замер в какой-то другой плоскости. По щекам же другой женщины текли непрекращающимся потоком слезы. Тут и гадать нечего – мы же в роддоме. Что-то не так с еще не родившимся малышом.
– Что случилось?
Последние несколько лет моей жизни я стала еще больше уязвима к чужой боли.
– Я сейчас буду рожать, идет только тридцать вторая неделя. Сказали, что с ребенком может случиться что угодно, скорее всего, он останется на всю жизнь инвалидом.
Всхлипывает.
Я, напротив, остаюсь спокойной, хотя в моей душе все кипит, знаю, каково это, когда всем плевать на твои чувства, тебе говорят все что угодно, но только не понимая, что отнимают самое главное – надежду.
– Моя сестра родила тоже на таком сроке. – Я начинаю улыбаться. – С малышкой все хорошо, уже бегает.
– И никаких диагнозов? – в ее глазах появляется надежда.
– Абсолютно. И с вашим малышом все будет хорошо. Вот, держите. – И я быстро достаю из косметички маленькую иконку Богородицы «Скоропослушница» и отдаю. – Молитесь Ей.
Успеваю, потому что в следующую секунду дверь открывается и они выходят.
– Спасибо, – шепчет она в полуулыбке.
А я еду дальше на свой этаж. Умиротворенная, с еще одной дочкой под сердцем. Как никто другой в этой жизни, я знаю, что любое слово, сказанное нами, может либо излечить, окрылить, подарить надежду, или же, наоборот, покалечить, погубить и низвергнуть в ад.
Глава 1. Почему я?
Эта история начиналась, как и все стандартные истории миллионов таких же молодых семей. Мы поженились и мечтали о маленьком пупсике, который привнесет в нашу жизнь бесконечное количество счастливых дней. Через восемь месяцев я узнала, что беременна. Моему счастью не было предела. Я очень люблю детей, буквально до обожания, поэтому это событие окрылило меня и повергло в блаженную радость.
Но вся эта эйфория от самого счастливейшего события в моей жизни длилась недолго. Буквально за один день до Нового года первый скрининг и УЗИ не показали ничего хорошего. Слова врачей оглушали и разрывали в клочья выросшие
– Порок сердца, несовместимый с жизнью. Возможно, синдром Дауна. Смысла рожать нет, делайте аборт.
– Как порок? Откуда? Мы ведем здоровый образ жизни… Синдром Дауна? Вы не шутите?
– Причин может быть много. Мы можем только предполагать. Сейчас еще раз сдадите кровь, она покажет, какой процент вероятности, что ребенок будет дауном.
Да, у каждого из нас свой путь…
В те минуты мне казалось, что мир рухнул. Все мечты полетели в тартарары с молниеносной скоростью.
Когда я лежала на кушетке в кабинете врача, в голове сразу же зароились вопросы: «Неужели это происходит со мной? Почему именно со мной? Что я сделала не так?»
Мы молча ждали результатов. Из кабинетов выходили такие же будущие мамочки, как и я. Кто-то с улыбкой на лице убегал из этого жуткого места, облегченно вздыхая, кто-то безутешно плакал, не стесняясь посторонних. Между ожидающими немолвно воцарилось сочувствие и сопереживание.
– Боровина! – Сердце бешено заколотилось, но я встала и мужественно проследовала в кабинет.
– Здравствуйте.
– Не буду ходить вокруг и около, все плохо. – Никто не старался смягчать слова или подготавливать к еще одному страшному диагнозу. – Кровь показала, что риск Дауна один к четырем, это значит, что двадцать пять процентов из ста, что ваш ребенок родится с этим синдромом. Процент большой, что позволяет мне утверждать, что так и будет. Я, конечно, советую аборт. Смысла рожать нет. Синдром Дауна, порок сердца, и это только начало. Что обнаружат дальше – неизвестно.
Стойко сдержав слезы, я пулей выбежала из больницы и, сев в машину, разрыдалась. «Господи, за что? За что? За что?» Я повторяла эти слова вновь и вновь, пока вконец не обессилела и не закрылась в своих мыслях.
Временами начинало казаться, что я сплю и вижу страшный сон и вот-вот скоро проснусь. Но рассвет все не наступал. И вердикты врачей, которых мы посетили бесчисленное множество, продолжали сыпаться страшными диагнозами и словами: «У ребенка не видно носа, скорее всего, родится уродом, сердце с правой стороны, селезенка отсутствует. Обязательно аборт, вы еще молодые, родите, а этот будет обузой, если вдруг выживет». Собирались комиссии, на которых нам снова и снова объясняли, что наша малышка недостойна жить.
Слова врачей приводили в ужас, иногда просто хотелось лечь под одеяло и больше никогда не вставать. Я старалась изо всех сил абстрагироваться от всех этих диагнозов, чтобы не навредить доченьке своими стрессами. Постоянно говорила ей, как сильно люблю и никому не дам в обиду. Что никакие диагнозы нам не страшны, просила ее быть сильной, несмотря ни на что. Современный анализ кордоцентез также был мной отвергнут из-за этой же причины – я боялась навредить. «Зачем мне этот анализ, если я в любом случае буду рожать?» – врачи крутили у виска, не понимая, что за сумасшедшая захочет рожать больного ребенка. Да еще и так за него бороться.