О природе вещей
Шрифт:
Своды свои над землёй и высоко вознёсся бы воздух.
Ибо тела, исходя отовсюду, посредством ударов
Распределяются все по местам сообразно их роду:
Влага ко влаге течёт, земля же из тела земного
Вся вырастает, огонь — из огней и эфир — из эфира
Вплоть до тех пор, пока всё до предельного роста природа
Не доведёт и конца не положит вещей совершенству;
Что происходит, когда собирается в жизненных жилах
Столько же, сколько из них, вытекая наружу,
1120 Тут для всего настаёт предельного возраста время,
Тут на развитье вещей природа узду налагает.76
Ибо всё то, что кругом развивается в радостном росте
И достигает, идя шаг за шагом, зрелости полной,
Более тел принимает в себя, чем наружу выводит,
Ежели пища легко ещё в жилы проходит и если
Не раздалось до того, чтобы много оно выделяло
И раздавало скорей, чем питается в возрасте этом.
Ибо, что множество тел из вещей, утекая, выходит,
Надо, конечно, признать; но должно притекать ещё больше
1130 В вещи, покуда их рост не достигнет предельной вершины.
Мало-помалу затем возмужалую крепость и силы
Ломят года, и вся жизнь постепенно приходит в упадок.
Ибо, чем больше предмет оказался в конце разрастанья
И чем обширнее он, тем и больше всегда выделяет
Тел из себя, разнося их повсюду во всех направленьях;
Да и по жилам его не легко растекается пища,
И уж источник её, при таком изобильном отливе,
Не в состоянии течь достаточно мощной струею.
И справедливо должны погибать, таким образом, вещи,
1140 Коль разложились они и от внешних ударов зачахли,
Так как в преклонных годах уже им не хватает питанья,
Да и снаружи тела, продолжая толчки беспрестанно,
Вещи изводят вконец и ударами их добивают.
Так же с теченьем времён и стены великого мира,
Приступом взяты, падут и рассыплются грудой развалин.
Пища, конечно, должна восстанавливать всё, обновляя,
Пища — поддерживать всё и пища служить основаньем,
Но понапрасну, когда не способны выдерживать жилы
То, что потребно для них, а природа доставить не может.
1150 Да, сокрушился наш век,77 и земля до того истощилась,
Что производит едва лишь мелких животных, а прежде
Всяких давала она и зверей порождала огромных.
Вовсе, как думаю я, не цепь золотая78 спустила
С неба далёких высот на поля поколения смертных,
Да и не волны морей, ударяясь о скалы, создали,
Но породила земля, что и ныне собой их питает;
Да
Много сама по себе сотворила вначале для смертных,
Сладкие также плоды им давая и тучные пастьбы, —
1160 Всё, что теперь лишь едва вырастает при нашей работе:
Мы изнуряем волов, надрываем и пахарей силы,
Тупим железо, и всё ж не даёт урожая нам поле, —
Так оно скупо плоды производит и множит работу.
И уже пахарь-старик, головою качая, со вздохом
Чаще и чаще глядит на бесплодность тяжёлой работы,
Если же с прошлым начнет настоящее сравнивать время,
То постоянно тогда восхваляет родителей долю.
И виноградарь, смотря на тщедушные, чахлые лозы,
Век, злополучный, клянет, и на время он сетует горько
1170 И беспрестанно ворчит, что народ, благочестия полный,
В древности жизнь проводил беззаботно, довольствуясь малым,
Хоть и земельный надел был в то время значительно меньше,
Не понимая, что всё дряхлеет и мало-помалу,
Жизни далёким путём истомлённое, сходит в могилу.
Книга третья
79Ты из потёмок таких дерзнувший впервые воздвигнуть
Столь ослепительный свет, озаряющий жизни богатства,
Греции слава и честь! За тобою я следую ныне
И по твоим я стопам направляю шаги мои твёрдо.
Не состязаться с тобой я хочу, но, любовью объятый,
Жажду тебе подражать: разве ласточка станет тягаться
С лебедем? Или козлят дрожащие ноги способны
С резвою силой коня быстролётного в беге равняться?
Отче! Ты сущность вещей постиг. Ты отечески роду
10 Нашему ныне даешь наставленья, и мы из писаний,
Славный, твоих, наподобие пчел, по лугам цветоносным
Всюду сбирающих мёд, поглощаем слова золотые,
Да, золотые, навек достойные жизни бессмертной!
Ибо лишь только твоё из божественной мысли возникнув,
Стало учение нам о природе вещей проповедать,
Как разбегаются страхи души, расступаются стены
Мира, — и вижу я ход вещей в бесконечном пространстве.
Видно державу богов и спокойную всю их обитель,
Где не бушуют ни ветры, ни дождь, низвергаясь из тучи,
20 Не проливается, где и мороз пеленой белоснежной,
Падая, их не гнетёт, а эфир безоблачный вечно
Их покрывает и весь улыбается в свете разлитом.