О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны
Шрифт:
У каждого народа были обычаи, в которых выражалась его селекционная политика в отношении самого себя. У большинства народов к ним относится обязательность девственности невесты при вступлении в брак с правом мужа немедленно расторгнуть брак в случае выявления утраты девственности новобрачной до брака. Это направлено на защиту потомства от обусловленных телегонией антагонизмов между различными информационными модулями в составе наследуемой системы врожденной информации. Непризнание полноты прав за незаконнорожденными направлено на защиту общественной жизни в целом от непредсказуемого поведения незаконнорожденных вследствие возможно несомой ими конфликтности различных информационных модулей в составе унаследованной ими генетической информации, какая конфликтность для большинства из них не возможность, а данность, обусловленная наследованием по телегонии от разных “отцов” взаимно
Обычаи такого назначения были разными у разных народов и выражали подчас взаимно исключающие представления о нормах правильной нравственности. Но эти различия были не выражением абстрактного морализаторства их интеллектуалов, а следствием специфики их жизни в конкретных природно-географических условиях при определённой организации жизни
Так в местностях, где плотность населения была низкая (например, у народов Севера), а сообщение с удаленными соплеменниками затруднено, близкородственные браки в преемственности многих поколений были объективно неизбежны. Соответственно обычай предписывал жене отдаваться не только её мужу, но и гостю из дальних мест, поскольку зачать от гостя, который вольет в род новые гены, - в таких жизненных условиях - способ подавить негативные последствия инбридинга в последующих поколениях своего рода.
В классовых и кастовых обществах нормы обычаев, в которых выражалась по существу селекционная политика, имели свои особенности в каждом классе, в каждом сословии. Право первой ночи, характерное для феодализма Европы, также связано с телегонией, но предполагает, что тот, кому принадлежит это право - сам лучшей породы, нежели те сословия, в отношении кого оно действует. И таким образом, оно по предположению направлено на улучшение качеств потомства на основе непосредственного зачатия от сеньора либо на основе телегонии. Это не только не считалось позором для семьи, но этим даже гордились: в англоязычных странах приставка к фамилии «фиц», пришедшая из давних времен, прямо указует на то, что одним из предков носителя такой фамилии был кто-то из королей, “улучшивший” породу своих подданных, будучи холостым или изменив королеве; была ли мать первого из «фицев» в каждой фамилии незамужней либо изменила своему мужу с королем, это - их дело.
Где проходила граница между осознанием причин и следствий различных «сексуальных политик» обществ и действиями под водительством коллективного бессознательного, значения не имеет, важно другое: все обычаи такого назначения у каждого народа обусловлены его опытом жизни в преемственности поколений в конкретных природно-географических условиях при определённой социальной организации, изменение которых ведет неизбежно к замене наилучшей в прошлом «сексуальной политики» новой «сексуальной политикой», соответствующей изменившимся условиям жизни.
И мы живем в такой период истории, когда уже всё человечество, а не тот или иной из народов, вырабатывают новую «сексуальную политику», соответствующую образу жизни новой эпохи. При этом имеют место и издержки, и извращения, но в явлениях общественной жизни, имеющих статистическую причинно-следственную обусловленность, это свойственно всем переходным режимам, которые протекают без осознания их участниками причин, множества возможных направлений, вследствие чего они не способны избрать и придерживаться наилучшей линии поведения в складывающихся обстоятельствах.
Если же обратиться к прошлой истории и не вдаваться в национальную специфику, которая у каждого народа имеет свои особенности, то в классовых обществах, представители “элиты”, как правило, избегают законных браков и семейной жизни с представителями своего простонародья, мотивируя это необходимостью сохранения родовой и сословной породы. Вследствие этого, чем выше по лестнице разграничения в иерархии “элит”, тем малочисленнее кланово-замкнутое сословие, в пределах которого браки признаются, и тем больше в преемственности поколений генетических проблем, обусловленных инбридингом, вследствие неизбежности близкородственных браков в узкой корпорации [73]. Браки с представителями иноплеменных “элит”, которые сами уже успели стать генетически отягощенными вследствие инбридинга, могут компенсировать последствия инбридинга в одном-двух поколениях, но приносят проблемы, обусловленные конфликтностью различных информационных модулей, унаследованных от предков, принадлежащих разным народам, когда
В простонародье же больше, нежели в “элитах”, заботились об исключении близкородственных браков. Также старались избегать браков с иноплеменниками даже при совместном проживании на одной территории разных народов, чтобы избежать отягощенности потомства конфликтностью информационных модулей, унаследованных от разноплеменных предков.
Собственно благодаря многочисленности простонародья и такого его отношения к построению семьи на протяжении многих поколений сформировались и обрели устойчивое генетическое своеобразие большинство из современных народов.
И на необходимости поддержания чистоты породы каждой расы, каждого народа, каждой наследственной касты так, как это было в прошлом, настаивают расисты, приводя многочисленные примеры социальных бедствий, возникающих при кровосмешении разных народов, а тем более разных рас, во множестве порождающих особей-полукровок со внутренне конфликтными системами генетически унаследованной информации.
Но человек отличается от животных, вследствие чего работа его общевидового генетического механизма выходит за пределы общебиологических закономерностей животного мира нынешней биосферы. Их-то расисты и не учитывают, оставаясь при научном обосновании своих расовых доктрин в пределах статистических механизмов комбинаторики работы хромосомного аппарата и признания объективности наследования генетической информации по телегонии.
3. Духовное наследие
Духовное наследие и дары Свыше - это свойственно только человеку. И благодаря этому в генетике вида «Человек разумный» возможно то, что не невозможно в генетике всех остальных видов в биосфере Земли. Но прежде, чем говорить об этом, необходимо определиться понятийно и терминологически.
К сожалению, к настоящему времени смысл термина «духовное наследие» извращен. Вследствие этого он превратился в не связанную с реальной жизнью высокопарную метафору. И когда называются имена великих наших предков, то к их духовному наследию в наши дни обычно относят их произведения. Согласно такому воззрению, наше духовное наследие это - стихи А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, оперы Н.А.Римского-Корсакова и В.И.Бельского [74], картины А.Г.Веницианова, И.И.Шишкина, В.М.Васнецова, научные труды М.В.Ломоносова, Н.И.Лобачевского, Д.И.Менделеева и многих, многих других. Однако это не наше духовное наследие, а наша культура, то есть информация, зафиксированная на вещественных памятниках культуры, вновь воспроизводимая на вещественных же большей частью носителях (переиздаваемые собрания сочинений, исполнение их произведений, опора в собственной деятельности на готовые результаты, достигнутые ими, и т.п.).
Дух же - это полевой, а не вещественный [75], носитель информации, еще точнее по отношению к человечеству - биополевой носитель в ранее определённом смысле слова «биополе». Соответственно, духовное наследие каждого - это та информация, которая зафиксирована в биополях человечества и биосферы: в разного рода эгрегорах [76] как внутрисоциальных, так и в общебиосферных. Соответственно, и духовная культура - не культура вообще, а личностная культура каждого в его обращении с биополевыми носителями информации: культура вхождения в существующие эгрегоры и культура построения новых эгрегоров, культура работы с их информацией, энергетикой и алгоритмами. Любимый многими афоризм «рукописи не горят» - следует понимать не иносказательно, а прямо: именно в смысле особой живучести и неуничтожимости [77] духовного наследия, хотя многие также считают этот афоризм высокопарной метафорой, а не практически подтверждаемой истиной [78]. Но и для тех, кто согласен с этим утверждением, встает вопрос о том, как прочитать сгоревшие и иным образом утраченные или недоступные рукописи, а равно и не написанные рукописи, ведь прежде, чем стать рукописью или быть иным способом запечатленным в веществе, всякое произведение человеческого гения (как и посредственности) возникает, будучи запечатленным в духе автора или группы авторов.