О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны
Шрифт:
«Благородство души они носили в себе не как нравственный долг всякого человека, а как дворянское право, пожалованное им грамотой императрицы Екатерины II, и возмущались как анархическим захватом, когда замечали в мужике или разночинце поползновение разделять с ними эту сословную привилегию» (с. 396). «Они эксплуатировали все свои права и атрофировали все свои обязанности» (с. 406). «Свой благородный дворянский долг родовитое дворянство реализовало в поземельные банковские долги» (с. 394).
«Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары» (с. 380). «У них нет совестливости, но страшно много обидчивости: они не стыдятся пакостить, но не выносят упрека в пакости» (с. 398). «На что им либерализм? Они из него не могут сделать никакого употребления,
«Холопство перед своим собственным величием, притом совершенно призрачным, болезненным продуктом своего же воспаленного воображения» (с. 404). «Культурные нищие, одевающиеся в обноски и обрывки чужой мысли; растерявшись в своих мелких ежедневных делишках, они побираются слухами, сплетнями, словцами, чтобы сохранить физиономию интеллигентов, стоящих в курсе высших интересов своего времени» (с. 379).
Как ни смотри, но для своего будущего блага Россия объективно нуждалась в беспощадной “зачистке” правящей “элиты”. И зная эти и многие другие факты, легко понять и Ивана Грозного [159], и Петра I, и Павла I, бывших беспощадными в своем гневе на своих “элитарных” подданных. И Николай I на фоне этих событий воспринимается как весьма либеральный царь, оклеветанный историками - мифотворцами-традиционалистами.
И хорошо зная историю Отечества и мира, зная мафиозную антинародную духовность “элиты”, государь и вождь-жрец советской эпохи И.В.Сталин был прав, заблаговременно уничтожив военную “элиту” мирного времени [160], причем обоснованно: после того, как в ходе подготовки СССР к надвигавшейся войне она проявила себя исключительно в политиканстве [161], но не в технико-экономическом и культурном строительстве вооруженных сил трудового народа. Эта сталинская заблаговременность и открыла возможности для действий всех полководцев-победителей нового поколения в ходе войны.
Николай II, в отличие от И.В.Сталина, заблаговременной “зачистки” правящей “элиты” не только не предпринял, но и позволил “элите” проявить себя, вследствие чего и расцвели махрово её мерзости. Однако беспощадная “зачистка” именно той “элиты” всё же состоялась: в форме Великой Октябрьской социалистической революции и последующей гражданской войны [162], хотя если бы не указ Александра III «о кухаркиных детях», она могла бы состояться примерно в то же время в форме царского гнева [163] или естественного вытеснения никчемных представителей некогда благородных родув из сферы власти.
Но для “зачистки” “элиты” в форме царского гнева и безреволюционного развития России в ХХ веке необходимо было еще в конце XIX века заранее позаботиться и взрастить общенародный кадровый корпус управленцев гражданских и военных, ученых, высоко квалифицированных рабочих и хлеборобов, открыв возможность всем носителям искры Божией получить в системе образования доступ к культурному наследию Русской цивилизации и реализовать на этой основе творческий потенциал всех и каждого из них.
Для осуществления “зачистки” в любой форме необходимы те, на кого можно возложить миссию социальной гигиены, кто будет верен Идее, но не обратит свои властные полномочия в инквизиторские с целью сведения личных и клановых счетов; а также необходимы кадры, которые заменят тех, кто подлежит “прополке”.
Но реальная динамика социальных процессов такова, что когда такого рода кадры есть (иными словами, к тому времени, когда они будут выращены), то в “прополке” - по существу в репрессиях за совершенное преступления и в репрессиях, упреждающих преступления, - не будет необходимости, поскольку эти кадры в процессе своего роста и продвижения сами вытеснят тех, от кого жизнь общества должна быть безусловно защищена. То есть проблема не в создании “инквизиции” и её применении, а в воспроизводстве
И именно эту возможность Александр III закрыл сам указом «о кухаркиных детях», а в нетрезвом виде он не мог внять и знаменательным предостережениям Свыше, которые даются заблаговременно, ибо Бог милостив, Бог есть не “бог” неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых.
И это стало для Александра III самоубийственным, поскольку Промысел повёл Россию в светлое будущее другим путем, а руководитель государства, который не видит даже двадцатилетней перспективы и своими указами подрывает свои же возможности действовать во благо народов в будущем, - помеха Промыслу [164].
Рождение цесаревича Алексея (1904 г.) пришлось почти что на середину царствования Николая II, на протяжении которого и происходили описанные нами события, в которых выразилась бездарность российской родовитой правящей “элиты” - внутриимперской “расы господ”.
Но прежде, чем вести дальнейшее рассмотрение проблематики, необходимо обратить внимание на одно специфически российское обстоятельство. Жизнь Николая II и его семьи освещена во многих публикациях. Беда только в том, что царская семья вела замкнутый образ жизни и не выставляла себя напоказ, а российское общество, испытывая нехватку достоверной информации о её жизни, порождало множество выдумок, которые расходились по всей стране сплетнями. Часть этих сплетен были результатом досужего вымысла, а часть - представляли собой поток злоумышленной лживой напраслины, целенаправленно фабриковавшейся для того, чтобы опорочить царскую семью и дискредитировать её в глазах “общественности” и простонародья. Этот досужий вымысел и целенаправленно сфабрикованная ложь зафиксированы в воспоминаниях современников и слиты в них воедино с реально имевшими место фактами. Произошло это потому, что изрядной части российского общества - в силу её нравственной порочности - приятно думать о других людях хуже, нежели те есть на самом деле [165]; если же приятная им ложь будет обличена, то это вызовет их раздражение, и возражения [166], ибо «у них нет совестливости, но страшно много обидчивости: они не стыдятся пакостить, но не выносят упрека в пакости» (В.О.Ключевский).
Поэтому в наши дни, когда кто-либо сталкивается с воспоминаниями современников о Николае II как о человеке, с воспоминаниями о жизни его семьи, то он оказывается перед необходимостью отделить вымыслы, включая и целенаправленно порочащую клевету, от свидетельств о реально имевших место событиях. И каждый сам решает вопрос о том, что истинно, а что ложно в меру своей совестливости. Кроме того одни и те же факты укладываются в различные политические сценарии, и каждый свидетель исторических событий - в зависимости от своей приверженности тому или иному сценарию политического развития - судит по фактам о приверженности других тому или иному сценарию, об их правоте и об их ошибках. В случае же Николая II это обстоятельство усиливается еще и тем, что в абсолютистской по существу монархии все принципиальные политические вопросы - внутрисемейное дело, а царские декларации о политических намерениях вовсе не имеют целью пробудить “элитарную” общественность, а тем более простонародье к политическому творчеству.
Поэтому в зависимости от того, каким сообщениям и политическим сценариям отдается предпочтение, Николай II и его семья либо оказываются истинно святыми, благонравие которых было отвергнуто сгубившим их “порочным народом” (так внутриимперская “раса господ” - «малый народ» прячется от ответственности за спины народа - «большого народа»); либо Николай II и члены его семьи предстают ничтожествами, опускающимися личностями, вероломными, жестокими, мелочными, лицемерными, вместившими в себя все возможные человеческие пороки, вполне достойными того, чтобы быть отвергнутыми всеми общественными слоями России.