О Русских Немцах
Шрифт:
там дети деда, когда про нашего отца, тоже Корнелиуса Квиринг, мы знаем не много.
Знаешь Пётр, я тут пообщался на собрании с членами нашей общины, оказывается у
нас такая интересная история, мы должны с тобой дополнить записи в дневниках деда
и отца. Давай посмотрим, что у них записано, и чего нет. Самуил и Пётр снова
вернулись к столу, где лежали бумаги касающиеся их общины. Информации было
много, и братья решили хорошо со всем ознакомится
пометку что дополнения читать надо ниже. Они сами не думали, что так увлекутся этой
темой. Особенно интересной была история их Общины Трагхаймервайде, которая
входила в Штумер Общину. Члены общины были в основном фермеры. В общину
входило двадцать семь деревень и два города, Штум и Меве. И вместе входили в
общую Прусскую общину. У них был Старейшина и пять проповедников общины. У
деда были записаны все Старейшины за последние года, записи были даже подробней
чем о его детях. Многие имена им знакомы, например, Петр Тьярт, Мартин Албрехт
или вот Иоганесс Квиринг. Среди этих записей им попалось очень даже интересная,
возможно дед сделал эту запись, чтоб как-то отметить информацию про общину, но
она оказалось для братьев очень интересной тем, что там речь шла об их отце. Самуил
взял листок с записью, посмотрел на текст и глядя куда-то в даль сказал, посмотри,
написано не много, а как много добавляет в информацию про отца. Пётр оставил
записи, которые он читал и подошёл к Самуилу. Прочитай что ты нашёл. Ну что, давай
слушай. Мой сын Корнелиус Квиринг рождёный тридцать первого декабря 1777 года
Шульвиза Мариенвердер, Пруссия принял крещение второго июня 1795 года это было
в Большой Узнитц Пруссия. И вот тут дед больше не пишет о нашем отце, а
рассказывает про место где проходило крещение. Вот слушай дальше. До 1772 года
Большой Изницт называли Королевской Пруссией. В этом году произошёл первый
раздел Пруссии, и к 1773 году образовалась новая провинция Вестпройссен и Большой
Узницт вошёл в район Штум. Пётр сам взял лист где было это написано и сам ещё раз
перечитал. Подожди, но здесь ещё дальше, но в это время в дверь кабинета постучали,
это была жена Самуила. Элизабет тихонечко открыла дверь и так же бесшумно вошла в
кабинет, и ласково улыбаясь почти пропела, мои дорогие архивариусы, в столовой вас
ждёт кофе, стряпаное и наши дети. Не хотели бы вы пройти в столовую, потому что уже
наступил вечер и после кофе нам надо, мой дорогой муж, ехать домой. Элизабет
произнесла всё так убедительно, что братьям ничего не оставалось
положить закладку там, где они остановились. Они пришли в столовую все уже были за
столом и ждали Самуила и Петра. Здесь среди своих домашних они сразу отвлеклись от
истории и подключились к обычным домашним темам. А самое интересное наступает
всегда, когда начинаются сборы задействованными в этот процесс стают все. На этот
раз Самуил и Элизабет взяли не всех детей с собой и сборы прошли быстро. Пётр с
матерью ещё долго махали им вслед. Пётр спросил мама, а ты помнишь, когда они
поженились. Да, конечно, помню, это была красивая свадьба, жалко, что мать Самуила
не видела этот праздник. Его мать Нелка Петерс умерла, когда Самуилу было всего
одиннадцать лет. А матери было тридцать восемь. Почти год они жили с отцом одни, а
6
потом я к ним пришла, мы с его отцом поженились, и Самуил стал моим сыном. Он был
хороший, воспитанный мальчик, да он и сейчас мне как родной. А Лизонька у Самуила
младше его на семь лет, она с Кляйн Шардау, а свадьба у них была в Трагхаймервайде
в январе 1828. А теперь видишь уже деток то сколько, не все, правдо, живы, но так Богу
угодно. Вечером, когда все домашние успокоились. Пётр вернулся в кабинет. Бумаги
так и лежали на столе, стопка с бумагами деда была намного меньше, у отца было
таких несколько стопок. Чего здесь только не было, и маленькие подарочные картинки,
которые обычно дарили в праздники, и какие-то официальные бумаги с подписями и
печатями, но, наверно, они не очень важные, потому что более серьёзные документы
хранились отдельно. А эти имели другое значение и были важными по-своему. Да,
наверно, это правильно, что в церкви нас настроили на такую работу. Кто знает, как
пройдёт эмиграция, что будет с нами и с нашими бумагами. А вот так продублировав
всё, есть надежда что не всё потеряется. Как изменилась жизнь, а особенно после того
как Мартин Классен увёл в Россию первый цуг. Спокойствие нарушилось, все
разделились на три группы. Это кто твёрдо решил эмигрировать, кто наоборот твёрдо
решил остаться, ну и сомневающиеся. Те, кто собрался в дорогу ловили всю
информацию как всё происходило с подготовкой. Их интересовало всё. За сколько
продали имущество, что взяли с собой. Старший в церкви сказал, что у него есть
письмо Класса Эпп, в котором он рассказывал, как они ездили к русскому Царю и это