О Русской Грамматике француза Модрю

Вотъ любопытный феноменъ! Руская Грамматика, сочиненная Французомъ, напечатанная въ Париж со всею дидотовскою чистотою и красивостію, чтобы заманить Республиканцевъ въ лабиринтъ нашего языка! Гражданинъ Модрю доказываетъ имъ, что они должны учиться ему какъ для выгодъ коммерціи, такъ и для лучшаго знанія самой Французской Грамматики. Монитёръ и Декада прославляютъ ученость сего творенія; первый говоритъ даже, что не многіе изъ Рускихъ знаютъ такъ основательно языкъ свой, какъ знаетъ его Гражданинъ Модрю. Смиряемся въ дух передъ Консульскимъ Журналомъ! Словесная ученость Автора въ избытк Греко-Латино-Французскихъ грамматическихъ наименованій, старыхъ и вновь имъ изобртенныхъ, доходитъ въ самомъ дл до варварства! Но объясняются ли черезъ то свойство и правила языка? не думаю.

Модрю (какъ намъ сказывали) былъ въ Россіи учителемъ, стряпчимъ, купцомъ, даже Именитымъ Гражданиномъ, даже Гвардіи

Капраломъ или Сержантомъ: онъ имлъ время и способъ изслдовать вс глубины и сгибы языка нашего! Будемъ признательны: Г. Модрю хвалитъ его богатство, величество, силу, гармонію; замчаетъ въ немъ только нкоторую суровость, и, какъ Французъ, какъ врный согражданинъ Президента Монтескьё, приписываетъ ее климату. Изображая выгоды Рускаго языка, онъ находитъ великую въ возможности ставить слова, какъ хочешь. Это говорили и наши Грамматики; но справедливо ли? Мн кажется, что для переставокъ въ Рускомъ язык есть законъ; каждая даетъ фраз особенный смыслъ; и гд надобно сказать: солнце плодотворитъ землю, тамъ: землю плодотворитъ солнце, или: плодотворитъ солнце землю, будетъ ошибкою. Лучшій, то есть истинный порядокъ всегда одинъ для расположенія словъ; Руская Грамматика не опредляетъ его: тмъ хуже для дурныхъ Писателей! и право ошибаться не есть выгода.

Г. Модрю почти съ восторгомъ говоритъ о нашихъ уменьшительныхъ, и находитъ ихъ даже въ глаголахъ: поколоть есть для него немножко уколоть!! – Пусть угадаетъ Читатель, какія слова прельщаютъ Автора своею силою и богатствомъ въ смысл? Тройка и часовникъ!! Имя часовникъ переводитъ онъ такимъ образомъ: Livre qui continent les pri`eres publiques et autres exercices de r^eligion; это не переводъ имени, а толкованіе смысла. Разв Французское les heures не то же значитъ, что нашъ часовникъ въ смысл молитвенника?

Г. Модрю находитъ въ одномъ имени временщика цлый трактатъ о непостоянств придворнаго щастія… Это замчаніе иметъ свою цну, и мы согласны, что Руской временщикъ лучше Французскаго mignon. Но можемъ ли согласиться, чтобы слово язычество заключало въ себ тотъ глубокой смыслъ, который онъ ему приписываетъ, говоря:,Рускіе Видятъ во многобожіи пустословіе, и для того изъ слова язычникъ означающаго пустомелю или болтуна (!!), они составили язычество?» Гражданинъ Модрю не знаетъ, что языкъ значитъ по-Славянски народъ, и что слово язычество такъ же образовано отъ имени народа, какъ Латинское gentiliras отъ gens.

Въ числ именъ сложныхъ, которыя ему нравяітя и не нравятся, поставлены: невстопросительница, первстволюбецъ: гд онъ нашелъ ихъ? Шляхетство, щенокъ и листокъ оскорбляютъ, а заимодавица и подаиваю (je trais) плняютъ нжyой слухъ его; первыя кажутся ему вдохновеніемъ свернаго, а другія южнаго климата. Слово частоплюй изображаетъ для него народную привычку Рускихъ (mil^ericorde!!)? но скоре можно укорять ею Нмцовъ, которые любятъ курить табакъ. Ласка голубчикъ есть, по мннію Автора, слдствіе нашей вры во Святаго Духа; а слово братъ и братецъ представляютъ ему важную истину: ту, что нкогда вс люди были въ Россіи братьями!!Когда же развратились нравы, тогда знатные взяли себ имя братецъ, а братъ достался въ удлъ народу; одно есть знакъ уваженія, а другое презрніе!!» Гражданинъ Модрю велитъ нашимъ Историкамъ изслдовать, въ какое время произошло это различіе въ смысл брата и братца. Задача трудная! не беремся ршить ее.

Онъ замчаетъ, что Рускіе говорятъ: на войн, а Французы: dans la guerre – отъ чего же такая розница въ предлогахъ? Отъ того, что Французы воображаютъ войну только мстомъ; а Рускіе Вулканомъ, огнедышущею горою: это представляетъ картину!».. Модрю есть Грамматикъ-Поэтъ! но еще боле Грамматикъ-Философъ – какъ-то видно изъ слдующаго важнаго примчанія:

,Монархи въ Россіи имютъ неограниченную власть; но какъ языкъ Руской повинуется только законамъ общаго Синтаксиса, то мы должны заключить, что и народъ Руской

повиновался нкогда одной вол своей. Заглядываемъ въ его Исторію, и находимъ, что сіе мнніе есть, истина.» Вопервыхъ нашъ языкъ, подобно всмъ другимъ, иметъ свои особенныя правила; вовторыхъ, знаетъ ли Гражданинъ Модрю нашу Исторію, думая, что Рускіе истребили Славянъ, и что языкъ Славянскій остался единственно въ священныхъ книгахъ побдителей —,для того ли, говоритъ Онъ, что первые Христіянскіе Священники въ Россіи были Славяне, или, можетъ быть, для того, что сей языкъ казался Рускимъ выразительне для богослуженія??» Такое невжество едва вроятно… Гражданинъ Модрю воображаетъ, что горсть Варяжскихъ храбрецовъ, которыхъ привелъ съ собою Рюрикъ, добровольно призванный Славянами, уничтожила, такъ сказать, моральное бытіе сего великаго народа, и что мы говоримъ нын по-Варяжски!! Сей ученый мужъ незнаетъ, что Руской языкъ есть Славянской, измненный временемъ, употребленіемъ и примсомъ нкоторыхъ чужихъ словъ! Не удалось ли ему слышать, что Греческій Императоръ Константинъ различаетъ ихъ въ своемъ твореніи? Правда, что въ его время назывался Рускимъ языкъ Нормандскій; но онъ никогда не былъ народнымъ языкомъ въ Россіи. Князья Варяжскіе сообщили намъ имя Руси, но Славяне не приняли языка ихъ, и мы не видимъ ни малйшихъ слдовъ его въ нашемъ… Гражданинъ Модрю напомнилъ мн одного Нмецкаго путешественника, надъ которымъ смялся Коцебу въ своемъ Журнал, и который сообщилъ публик за извстіе, что наши священныя книги писаны языкомъ Скандинавскимъ! Одно стоитъ другова.

Желаютъ ли читатели, чтобы мы еще представили имъ опытъ Логики нашего Грамматика? Онъ собралъ нсколько Латинскихъ и Рускихъ словъ, въ доказательство, что между сими двумя языками есть сходство, и спрашиваетъ: кто у кого занялъ сіи, почти одинакія слова? Имя камзолъ, по его мннію, ршитъ вопрооъ. Въ Латинскомъ язык есть только camilia, а въ Рускомъ камзолъ, камзольчикъ, камзолецъ, камзолище:,слдственно Латинской заимствовалъ отъ Славянскаго!!» Cette multiplicit^e d'aspects fous les quels le pr^efente un m^eme mot, ne permet gu`ere de croire que ce foit la langue Slavonne qui ait emprunt^e da la Latine….

Гражданинъ Модрю усерденъ къ чести языка Славянскаго: это хорошо – но показавъ свое худое знаніе въ Исторіи Рускихъ, показываетъ его и въ исторіи языка ихъ. Многія сложныя Рускія имена, говоритъ онъ, заставляютъ почти думать, что они составлены по Греческимъ (on feroit r^ent^e de croire, etc.):» слдственно ему не извстно за врное, что Авторы или переводчики нашихъ духовныхъ книгъ образовали языкъ ихъ совершенно по Греческому, наставили везд предлоговъ, растянули, соединили многія слова, и сею химическою операціею измнили первобытную чистоту древняго Славянскаго. Пснь Игорю, единственный остатокъ его, доказываетъ, что онъ былъ весьма Отличенъ отъ языка нашихъ церковныхъ книг. Несторъ зналъ уже, къ нещастью, по-Гречески; къ тому же переписчики дозволяли себ поправлять слогъ его.

За симъ имемъ честь откланяться Гражданину Модрю и двумъ большимъ томамъ его Грамматики, желая искренно, чтобы Французы могли умудришься и понять изъ нее свойство языка Рускаго. Приведенныя нами мста взяты изъ одной главы (coup d'oeil); но мы заглядывали и въ другія: видли, на примръ, такой переводъ словъ: разоспаться, commencer `a dormir; накричать, le laffer `a crier; послдородный, rejeton; блажить, rendre heureux, и много подобнаго. Классическій Авторъ Рускаго языка есть для Г. Модрю Крашенинниковъ; изъ его Квинта-Курція выбраны сіи щастливыя фразы:,Александръ неотмнную предпріялъ надежду обладать вселенною – Апеллесъ одинъ имлъ позволеніе смалевать образъ Александровъ – сна отъ природы употребляетъ мало – ежели бы боги изволили, чтобъ величество возраста твоего было равно жадности души твоей – ежели способы, къ великимъ дламъ пріуготовленные, нерадніемъ преемника приведены будутъ въ худое состояніе» – и проч. и проч. Но слдующая фраза принадлежитъ конечно самому Автору:,Гульбище, сотворенное на Трехъ горахъ, есть гульбище прохладное»….

Однимъ словомъ, Гражданинъ Модрю, говоря въ Грамматик своей о многихъ правилахъ, забылъ одно: не учи тому, чего самъ не разумешь!

C'est ainsi qu'en partant je lui fais mes adieux!

А. Б. В.

Указатель къ Встнику Европы 1802–1830

32. О Русской Грамматик Француза Модрю (ч. 10, № 15, стр. 204–212), статья Н. М. Карамзина, перепеч. въ П. С. С., т. 3, стр. 599, изд. Смирдина. Это критическія замчанія на вышедшую въ Париж Русскую грамматику г. Модрю.