О самом главном
Шрифт:
— А теперь, Эстер, о главном, — сказал он мрачно. — Вы знаете, и я знаю, как у нас хорошо получается, когда мы… вместе. Более того, не будет преувеличением сказать, что наши руки тянутся друг к другу, если мы оказываемся рядом. Вы, правда, называете это временным помутнением разума, отклонением от нормы, глупостью или как там еще? Утверждаю, что ваши губы, когда я их целую, становятся податливыми. Да и не только губы, но и грудь реагирует на мои прикосновения. Если вы сомневаетесь в этом, я могу доказать это хоть сейчас.
И он перешел к действию.
Она еще попыталась убедить себя, что случившееся с ней вовсе не реакция на физическую близость с Биллом, а запоздалое сочувствие к его рассказу о тяжелом детстве, но стоит ли лукавить с самой собой? Ласки были приятны, и тело честно призналось в этом, пока ум искал оправдание.
— Ну что, нужны еще доказательства? — Глаза Уильяма были полуприкрыты, его дыхание обжигало ее щеку.
— Нет, — прерывисто дыша, призналась Эстер. — Вы действительно можете быть неотразимо милым, если захотите. Это правда. Но я уже один раз столкнулась с подобным качеством, и последствия для меня оказались просто трагическими.
Билл ревниво прервал ее.
— Да разве он мог поцеловать вас вот так?
Молодая женщина ответила не сразу. Но ответила и, как всегда, постаралась быть честной.
— Нет, так он не умел.
Самоуверенный собеседник настаивал на еще большем признании:
— Те былые поцелуи не могли быть столь сладостными… — Ну что он к ней пристал! Черт возьми, ему-то что за дело? — Не понимаю, почему мисс Олдфилд дала свое согласие пойти с мистером Патриком Керром под венец?
Его неосторожная фраза вернула Эстер на грешную землю.
— А вот это вас не касается!
— Э, нет! — настаивал Билл. — Касается, еще как касается!
И вот тут Эстер всерьез разозлилась. Она заговорила быстро, нервно.
Уже не следя за собой, обличала былые связи своего несостоявшегося героя мистера Картера, его эгоизм, самонадеянность и прочее, прочее, прочее.
— Эстер, — попытался прервать ее вконец обескураженный обличениями мужчина. — Я же не сказал вам ничего обидного, а вы готовы расцарапать меня, как взбесившаяся кошка.
— Вовсе нет!
— К сожалению, дорогая, да. И вам это явно не к лицу.
— А что бы вы хотели услышать от меня в подобной ситуации?
Но надо прекратить этот бессмысленный разговор и выйти из создавшегося положения, не потеряв лица.
— Благодарю вас, сэр, это был замечательный вечер, вы оказали мне великую честь…
Билл укоризненно покачал головой.
— Не надо пустых слов. Как долго вы собираетесь подобными выступлениями скрывать истинное положение вещей?
— О чем это вы?
— Вы занимаетесь самообманом, — ледяным тоном проговорил Картер. — Кстати, все мои многочисленные
— Ну ясно! Вы же невинный агнец, целомудренный девственник. Женщин вообще в вашей жизни не наблюдалось, как я погляжу.
— Нет, я, конечно, не святой. Но и не плейбой, как вы изволили намекнуть. Я не гуляка и не кутила. Почему вы думаете обо мне так плохо?
— А что прикажете мне думать? Даже ваша любящая сестра заявила, что все девушки, попадающие в орбиту вашего внимания, только и мечтают попасть в вашу постель. Мнение Рут Эванс получило убежденное подтверждение.
От последней фразы Уильям явно не был в восторге.
— Поберегите мою стыдливость. Я, если признаться, весьма разборчив в данном вопросе.
— О! Ваша скромность просто обезоруживает, — притворно изумилась Эстер.
В своем желании обидеть друг друга соревнование выиграл все-таки мужчина, сказав как бы между прочим:
— По-моему, мисс Олдфилд пытается меня убедить, что мистер Керр был ее первым и, конечно же, единственным мужчиной…
А мисс Олдфилд совершенно растерялась от новой бестактности этого человека и только смогла вымолвить:
— Мне пора спать!
— Хорошо, — легко согласился Билл. — Меня осенило: значит так, старомодная девица с таким старомодным образом мышления касательно любви и брака, столкнувшись с человеком, который смотрит на все это гораздо проще и циничней, боится повторения не лучших минут недавнего прошлого. Это же так естественно!
Эстер только и нашлась сказать:
— Зачем вы говорите мне это?
— Отвечу. Ваше положение болезненно, но поправимо. Вы редко встречали мужчин умнее вас, так? Вы никогда не восставали против невероятно завышенных требований вашего отца, угадал? Неудовлетворенность копилась, сверстников удивляла и обижала ваша неуступчивость, и вы оказались в ссоре не с ними, а с самой собой. Признание ваших профессиональных способностей лишь усугубило пустоту на личном фронте. Вы заковали свой природный темперамент цепями принципов… По-моему, я близок к разгадке. Верный диагноз — залог успешного лечения болезни.
Довольный своими психоаналитическими талантами, мужчина просветленным взором уставился на «больную». А та, застигнутая врасплох его разгадкой, притихла, пытаясь сообразовать услышанное с правдой своей жизни. И тут услышала его тихую просьбу, высказанную с врачебной мягкостью:
— Расскажите мне о Патрике Керре. Как познакомились? Как развивались ваши отношения?
Эстер, сама себе удивляясь, откликнулась на его призыв к разговору.
— Он, пожалуй, красив, умел быть очаровательным, а может, мне это просто казалось. Влюбилась. А впрочем, и это, возможно, только показалось. — Эстер немного помолчала, но, в сомнении пожав плечами, решительно продолжила: — Я решила следовать путем, предначертанным мне отцом, то есть считала необходимым сначала получше узнать его… потом обручиться… а потом…