О себе, о людях, о фильмах
Шрифт:
Вы проходите по улице Гамбурга, одного из крупнейших европейских портов. И здесь вы найдете целый квартал проституток — Сан-Паули. Улицы этого квартала обставлены шикарно. За зеркальными стеклами витрины вы видите живые модели. Каждая витрина — женщина. Впрочем, есть витрины, в которых сразу предложен ассортимент.
Такие улицы существуют, разумеется, не только в Гамбурге.
В Лондоне машины подстригают газоны. В Индии эту работу проделывают люди пальцами. Они выщипывают каждую травинку. За рабочий день они получают такие гроши, что нет смысла покупать машинку для стрижки газона.
Если в Европе нужно, скажем,
Фасад современного мира великолепен. Впрочем, он ставит перед собой неразрешимые загадки. Сейчас трудно представить себе хозяйку, которая не пользовалась бы, скажем, стиральным порошком и стиральной машиной. Но мало кто думает о том, что эти моющие средства сливаются в канализацию, а затем просачиваются в реки, и что в результате реки отравлены моющими средствами.
Писатель Виктор Розов по договору о культурном сотрудничестве полтора месяца провел в Америке. Я спросил его: какое самое сильное впечатление у него осталось? Он ответил: Миссисипи. Я думал, что он имеет в виду прекрасную реку Тома Сойера и Гекльберри Финна, пароходы, лодки, интересную, своеобразную жизнь этой реки. Оказалось, что совсем не это поразило Розова. Он действительно мечтал посмотреть на места, где жили Том Сойер и Гек Финн, и просил устроить поездку на пароходе по Миссисипи. Но по Миссисипи ныне ходит только один пароход. Он проводит один рейс в сезон для богатых туристов, и этот рейс был уже закончен. Советским писателям предложили мощный буксир, он тащил Двести барж. Они отправились из Нью-Орлеана вверх по Миссисипи и увидели черную мертвую реку. Навстречу с ревом шли буксиры, тащились бесконечные караваны барж. Больше ничего. Ни одной лодки. Ни одного рыбака. Ни одного селения. Никакой жизни. Река отравлена. Все, кто жил на берегах Миссисипи, постарались переселиться подальше от нее, потому что эту воду нельзя пить. Рыбаков, естественно, нет, потому что нет рыбы.
Двое суток плыли два писателя по Миссисипи и не увидели решительно ничего. Только ночью светится где-то вдали зарево городов и цепочки огней по шоссе. Вот что стало с Миссисипи.
В Антарктиде советские и американские зимовщики обнаружили при вскрытии пингвина значительное содержание ДДТ в крови. Откуда ДДТ? Ведь Антарктида абсолютно стерильна? Это поставило ученых в тупик: каким образом антарктический пингвин мог наглотаться ДДТ? Где он взял ДДТ? Вскрыли еще одного пингвина: опять ДДТ в крови.
Тогда организовали лов рыбы, которой питаются пингвины, и в рыбе обнаружен ДДТ. Американская экспедиция пошла навстречу атлантическом)– течению, брала пробы рыбы. По пробам она искала, откуда идет поток ДДТ, где основной источник этого бедствия. Исследовательское судно в конце концов пришло к устью Миссисипи. Река выбрасывает в океан миллиарды кубометров воды, отравленной ДДТ, моющими средствами и отбросами промышленности.
Одно из великих американских озер — озеро Эри — площадью около двадцати тысяч квадратных километров настолько отравлено, что в нем не только нельзя купаться, но опасно плавать на
Озеро Мичиган, на берегу которого стоит Чикаго, однажды выбросило во время прибоя на пляж несколько десятков тысяч тонн дохлой рыбы. Для уборки этой рыбы потребовались целые эшелоны грузовиков.
Вдоль всей реки Потомак через каждые сто метров поставлены объявления: «Не прикасайтесь к воде, это опасно!»
Я не упомянул в календаре года одно не громкое и не сенсационное событие: в сентябре 1968 года в ЮНЕСКО собралась междуправительственная конференция экспертов. Присутствовали двести сорок делегатов от шестидесяти трех стран и девяносто представителей различных международных организаций.
На повестке дня стоял вопрос, который сформулировал Мишель Батисс, инженер и физик, руководитель отдела естественных ресурсов при департаменте науки ЮНЕСКО. Батисс поставил вопрос так: сохраним ли мы нашу планету обитаемой?
Он говорил: «Размывание и эрозия почвы в результате усиленной эксплуатации, загрязнения вод и воздуха, горы мусора и отходов, усиливающееся отравление всей планеты, — таковы горькие плоды технического господства человека, все ускоряющегося роста населения, фетишизации производства».
Эти слова Батисса можно проиллюстрировать кадрами и фотографиями изнанки современного мира. Они производят очень сильное впечатление.
«Смертельная опасность нависла над биосферой: тонким слоем почвы, воздуха и воды, в котором возможна жизнь. Необходимы срочные меры», — говорил Батисс.
Он не упомянул еще об одной серьезной опасности: до сих пор не решен вопрос, куда девать радиоактивные остатки, а их накапливается все больше и больше.
Пытались закапывать их в глубокие бетонные колодцы, но это средство оказалось негодным: радиоактивные элементы проникают в почву. Американцы решили бросать контейнеры с радиоактивными веществами в океан, но рано или поздно эти контейнеры разрушатся. Предложено было сбрасывать радиоактивные остатки в самую глубокую впадину мирового океана — Марианскую впадину. Но выяснилось, что и в Марианской впадине действуют глубинные течения.
Пока ни на один из вопросов, которые были поставлены ЮНЕСКО, ответ не найден. Всем ясно только одно, что-то надо делать с этим миром. И очень срочно.
Сейчас на нашей планете живет свыше трех с половиной миллиардов человек, но уже через тридцать лет, к концу XX века, нас будет гораздо больше. Я не хочу пользоваться зарубежной статистикой, я беру наши, советские, данные из популярного справочника.
По нашим, советским, данным в двухтысячном году на Земле будет жить около шести миллиардов человек. Только в странах Азии будет жить три с половиной миллиарда, то есть столько людей, сколько живет во всем мире сегодня.
С каждым следующим десятилетием прирост населения стремительно увеличивается главным образом за счет третьего мира.
Еще полмиллиарда, еще шестьсот миллионов, еще семьсот миллионов — это каждые десять лет.
Теоретически можно себе представить, что наша планета способна прокормить даже не шесть миллиардов, а двенадцать-пятнадцать, может быть, даже двадцать миллиардов, если вся земля планеты будет обработана и удобрена и если культура земледелия будет во всем мире стоять примерно на таком уровне, на каком стоят сейчас самые передовые страны. Если же нет, то и шесть миллиардов прокормить нельзя. Неоткуда будет взять хлеба.