Шрифт:
Посвящается всем женщинам.
Отдельная благодарность моей жене Даше
за помощь и советы в написании этой книги.
"Сила женщины в том, что её не объяснишь с помощью психологии. Мужчин можно анализировать, женщин только обожать". Оскар Уайльд
Глава 1
Было серое сентябрьское ничем не примечательное утро понедельника. Мелкий моросящий
Ровно в 8:00 из метро на станции Волгоградский проспект вышел молодой человек. Весь его вид говорил о том, что он явно не соскучился по занятиям в университете. Мешки под глазами были настолько заметные, что, казалось, в них можно было положить небольшой коробок спичек. Грустные бледно-зелёные глаза передавали настроение одиночества и не принятия смысла бытия. Двухдневная щетина, небрежно украшавшая худощавое лицо, накидывала сверх его возраста ещё с десяток лет. Он среднего роста, обычного телосложения, с растрепанными кучерявыми волосами, длинным вызывающим носом, в чёрной ветровке, голубых джинсах и белых не по погоде кедах. Зайдя по пути в МакДоналдс, он взял большой стакан крепкого чёрного кофе без сахара. Остановившись возле входа в университет, включил в наушниках песню "F*ck the system" и закурил сигарету. Насладившись утренним моментом, он зашёл внутрь и поднялся по лестнице на кафедру, где уже собралась его группа.
– Костя, привет! – поприветствовал его Никита, слегка приобнимая. – Как лето? Опять путешествовал везде, где только можно?
Это был его друг, с которым они начали плотно общаться только на третьем курсе, когда группа более или менее выровнялась, и стало понятно, что к чему. Они были одинакового роста, но Никита был более коренастым. С вечной улыбкой и шутками, он разбавлял общество Кости, который несильно любил смеяться над интернет-видео и мемами, заполоняющие пространство слишком быстро. Тем не менее, они нашли общий язык, обсуждая путешествия, походы и даже поэзию и философию, которой оба увлекались.
Стоит отметить, что Костя изредка писал стихотворения, скорее даже от скуки, нежели из-за творческого порыва. Не забивая голову, он мог написать очередные мысли, сложенные в стройную рифму даже на парте, но чаще это были обрывки тетрадных листов, которые позже оказывались скомканными в рюкзаке, больше напоминавший комнату забытых вещей. Он не считал важным где-то собирать их в одном месте, а уж тем более заводить отдельную папку на компьютере, думая, что его творчество касается исключительно его одного. С неохотой он делился своими творениями с друзьями и одногруппниками.
Не сказать, что он интроверт, но и нельзя утверждать, что экстраверт, скорее нечто среднее – амбиверт, то есть в один день он мог ни слова не проронить, а в другой – не умолкал ни на минуту. Человек настроения. Вот как его можно охарактеризовать.
Тогда
– Привет, рад тебя видеть, – и хлопнул по плечу друга, – конечно, путешествовал, а что дома сидеть?
– Видел фотки с Байкала – вот это потрясное место! – отметил тот, садясь на заднюю парту рядом с ним.
– О, да! – вдохновленно прошептал Костя, – Байкал это нечто! Там такая энергетика бешеная!
– А я в это время в Карелии на сплаве был, – поделился тот, – в следующий раз объединимся!
– Каждый раз так говорим, а в итоге все равно в разные места уезжаем, – ухмыльнулся тот, – ну ничего, это поправимо.
После этих слов в аудиторию вошла маленькая полная женщина и начала торопливо рассказывать о том, как для них важен этот год – впереди экзамены и защита диплома. Костя пренебрежительно фыркнул и шепнул другу:
– Ага, через год в магистратуре будет тоже самое, а через три – на работе будут говорить, как это все важно.
– Да, особенно, если все понимают, что диплом – условность. А всем нужен опыт.
– "… сын ошибок трудных", – процитировал Пушкина Костя.
– А мир – театр, а мы бомжи у входа, – добавил Никита.
Они засмеялись, обратив на себя внимание преподавателя, которая мягко улыбнулась, и продолжила дальше вещать про важность учёбы.
После лекции они отправились на перекур. Костя взял очередной стакан чёрного кофе.
– Ты только им питаешься? – заметила Аня, староста их группы.
– Да, – равнодушно пожал плечами тот.
Он не сильно жаловал её. Высокая, худая, с прямыми коричневыми волосами и вытянутым лицом, заядлая модница и сплетница, она вызывала у Кости сплошное раздражение.
– Говорят, что чёрный кофе любят маньяки и гении, – снова сказала она, противно хихикнув.
– И к чему мне эта информация? – тем же безразличным тоном спросил он.
– Да так, просто вспомнила, – отмахнулась та и поспешно ушла обратно в здание.
Никита расхохотался, глядя на лицо товарища, который посмотрел на нее, сморщив лоб и подняв правую бровь, словно прогнал её одним взглядом.
– Обожаю этот взгляд, – смеялся он, – точно маньяк.
– Это потому что у меня лоб большой, – его явно забавляла эта ситуация.
Они вернулись в университет, и пошли дальше на скучные невыносимо долгие занятия.
Вечером, возвращаясь домой, к Косте возле торгового центра, расположенного у метро в северо-западном районе, подошёл молодой человек в классическом чёрном костюме. Он держал в руках какую-то книгу, а рядом с ним была тележка на колесиках, которыми обычно пользуются бабушки, где также находились книги. Молодой человек нерешительно затормозил Костю, всем видом показывая, что ему нужно сказать что-то очень заманчивое.
– Простите, – обратился тот к нему мягким монотонным голосом, каким обычно психологи успокаивают своих клиентов, – можете уделить мне пару драгоценных минут Вашего времени?
– Если только пару, – согласился Костя.
– Не сочтите за неудобства, но позвольте поинтересоваться. Вы верите в Бога?
Первым порывом Кости было развернуться и уйти прочь от назойливого сектанта, но он переборол в себе эти эмоции, и на смену пришло любопытство. Решив с ним поиграть, он ответил.
– А что Вы подразумеваете под Богом?