О текущем моменте №2(50), 2006г.

СССР Внутренний Предиктор

Поставив этот вопрос, продолжим чтение ответа И.В.Сталина рабочим тифлисских железнодорожных мастерских:

«Я вынужден поэтому восстановить подлинную картину того, чем я был раньше и кому я обязан нынешним своим положением в нашей партии.

Тов. Аракел [74] сказал здесь, что в прошлом он считал себя одним из моих учителей, а меня своим учеником. Это совершенно правильно, товарищи. Я, действительно, был и остаюсь одним из учеников передовых рабочих железнодорожных мастерских Тифлиса.

Позвольте обратиться к прошлому.

Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. Это было лет 28 тому назад. Я вспоминаю, как я

на квартире у т. Стуруа в присутствии Джибладзе (он был тогда тоже одним из моих учителей), Чадришвили, Чхеидзе, Бочоришвили, Нинуа и др. передовых рабочих Тифлиса получил первые уроки практической работы. В сравнении с этими товарищами я был тогда молодым человеком. Может быть, я был тогда немного больше начитан, чем многие из этих товарищей. Но, как практический работник, я был тогда, безусловно, начинающим. Здесь в кругу этих товарищей, я стал тогда учеником от революции. Как видите, моими первыми учителями были тифлисские рабочие.

Позвольте принести им мою искреннюю, товарищескую благодарность. (Аплодисменты.)

Я вспоминаю, далее 1907 — 1909 годы, когда я по воле партии был переброшен на работу в Баку. Три года революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности закалили меня, как практического [75] борца и одного из практических местных руководителей. В общении с такими передовыми рабочими Баку, как Ваце, Саратовец, Фиолетов и др., с одной стороны, и в буре глубочайших конфликтов между рабочими и нефтепромышленниками — с другой стороны, я впервые узнал, что значит руководить большими массами рабочих. Там, в Баку, я получил, таким образом, второе своё боевое революционное крещение. Там я стал подмастерьем от революции.

Позвольте мне принести мою искреннюю, товарищескую благодарность моим бакинским учителям. (Аплодисменты.)

Наконец, я вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран — тов. Лениным, в буре великих схваток пролетариев и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там в кругу русских рабочих — освободителей угнетённых народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил своё третье боевое крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции.

Позвольте принести свою искреннюю, товарищескую благодарность моим русским учителям и склонить голову перед памятью моего великого учителя — Ленина. (Аплодисменты.)

От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот такова, товарищи, школа моего революционного ученичества.

Такова, товарищи, подлинная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести (Аплодисменты, переходящие в бурную овацию.)» (И.В.Сталин, Сочинения, т. 8., Москва, «Политиздат», 1948 г. стр. 173 — 175).

Членораздельная речь человека обладает той особенностью, что её можно понимать исключительно в прямом значении. Но некоторые изустные речи и тексты наряду с прямым значением, подчас пустяковым, несут в себе какой-то ещё другой смысл, который может дополнять прямой; но может быть и так, что смысл, переданный иносказательно, может быть куда более значимым, нежели смысл, переданный прямо. Понимаемый в прямом значении ответ И.В.Сталина на приветствие рабочих железнодорожных мастерских действительно может быть понят и оценён в том смысле, что это обычные ритуально-этикетные речи в стиле «от нашего стола — вашему столу» и не более того.

Однако

объективной данностью является тот факт, что употребляемые И.В.Сталиным термины «ученик», «подмастерье», «мастер», соответствуют последовательности прохождения степеней посвящения в масонских ложах, которые в ряде случаев, именуются не ложами, а «мастерскими».

Соответственно в переводе с масонского жаргона на русский язык весь приведённый выше ответ И.В.Сталина на приветствие рабочих, которые в те времена действительно не имели адекватных представлений о том, как делается политика, и в особенности, политика глобальная, означает:

Вы, товарищи, из лучших чувств ко мне наговорили много вздора, но вы ничего не понимаете в том, что происходит на самом деле. И я вынужден поэтому восстановить подлинную картину того, что происходит. Однако я не имею возможности говорить об этом прямо, но могу сказать иносказательно: Как вождь ВКП (б) и Советского народа я создан масонством. Я прошёл путь посвящений от ученика до мастера от революции. Также обращаю ваше внимание на то, что крещение нормально принимается однократно, а троекратное крещение — знак того, что всё это противостоит истинному Христианству как идеологии и практике строительства на Земле Царствия Божиего [76]. Такова, товарищи, подлинная картина нашей жизни, если говорить без преувеличения, по совести. Даже если вы, мои современники, не поймёте этого иносказания, то его поймут потомки и продолжат наше большевистское дело воцарения на Земле праведности.

Включение “Ответа рабочим главных железнодорожных мастерских в Тифлисе” в 1948 г. в собрание сочинений И.В.Сталиным — при длительном не оглашаемом публично конфликте большевизма и масонства во всех его ветвях — было разоблачением скрываемой исторической правды об эпохе марксистских революций начала ХХ века.

И это не домыслы об эпохе и не вариации фантазий политиканствующих маньяков в русле антимасонских страшилок последних двух десятилетий. Факты, известные И.В.Сталину и историкам коммунистического движения второй половины XIX — первой половины ХХ веков, состоят в том, что в 1920 году и в 1922 году II и IV конгрессы Коминтерна [77] рассматривали вопрос о проникновении масонской агентуры в коммунистической движение, отделившееся от II-го — социал-демократического — Интернационала.

«Впервые вопрос о масонстве именно в связи с руководством французской секции Коминтерна встал ещё на 2-м Конгрессе в 1920 г. Тайные члены сразу нескольких масонских орденов Зиновьев, Троцкий, Радек [78] и другие, игравшие в то время большую роль в Коминтерне, прилагали все усилия, чтобы, с одной стороны, заполнить вновь возникшее международное коммунистическое движение кадрами масонов, рядящихся в коммунистические тоги, а с другой — пресечь в самом зародыше любые антимасонские выступления в Коминтерне. Ещё до начала 2-го Конгресса председатель Коминтерна Зиновьев (Радомысльский), член Бнай Брита, Лиги по борьбе с диффамацией и Великого востока Франции, сделал всё, чтобы представить дело так, что для Советской России вопрос о масонстве якобы не имеет никакого значения, и поэтому он не интересует якобы российских коммунистов. И подобное извращение действительности имело место всего через три года после свержения большевиками сплошь масонского временного правительства во главе с масоном 33-степени А.Ф.Керенским! Однако, несмотря на эти судорожные усилия бнайбритовцев и членов Великого востока, пробравшихся в руководство Коминтерном, во время заседаний 2-го Конгресса многие западные коммунисты указывали на масонскую опасность. Так в одном из выступлений говорилось: