О темных лордах и магии крови
Шрифт:
— Она тебя не боится.
— Змея? — переспросил он. — Ей нет смысла меня бояться, я ее не трону, потому что не боюсь. Поняла, о чем я?
Соскользнув на землю, я передала слишком тяжелую для меня книгу дяде Тадору и, едва
— Король Даграэш Первый приказал убить артефактора Кхада, потому что боялся его?
— Да, Риа, — подтвердил дядя.
— Люди всегда уничтожают то, чего боятся?
— Снова да. — Тадор вел меня вверх по склону, искоса поглядывая.
Ему нравилось наблюдать, как я размышляю, как строю предположения и делаю выводы. И я свой сделала:
— Ты сказал, что я стану великим артефактором, значит, меня тоже будут бояться?
Я ожидала просто ответа, как и всегда, прямого, честного, все объясняющего или направляющего, но ответа. А дядя Тадор почему-то остановился, сжал мою ладонь и, глядя вверх, туда, где за границей пригорка начиналось синее небо, глухо произнес:
— Нет, Риа, к сожалению, нет. Страх станет последним чувством, что ты будешь вызывать у людей. Я совершил ошибку, девочка моя, жаль, счет выставят тебе.
Я, уже знавшая о том, что бывают долги чести, радостно ответила:
— Если это твой долг, я оплачу его, как и положено ученице, как только вырасту. Не переживай, ты же знаешь, я справлюсь.
Дядя Тадор посмотрел на меня, улыбнулся и сказал.
— Как
Я проснулась и обнаружила себя лежащей на диване в кабинете лорда Гаэр-аша, укрытой легким пуховым одеялом, настолько теплым, что я ничуть не удивилась тому, что мне приснилось солнце и нагретый его лучами камень.
Удивило все остальное. Сам сон. Обрывочные фразы, которые я, кажется, слышала из разговора Норта и ректора…
Слова, сказанные дядей Тадором…
— Выспалась? — оторвав взгляд от массивной, потемневшей от времени книги, которую читал, сидя за столом, спросил лорд Гаэр-аш.
Неуверенно кивнула.
— Проспала весь день, — сообщили мне.
Тьма, я пропустила тренировку!
— Поверь, это не стоит твоих волнений, — вдруг произнес лорд Гаэр-аш.
Нахмурившись, настороженно спросила:
— Что не стоит моих волнений?
Вернувшийся к книге ректор спокойно ответил:
— Тренировка.
Ответил и замер. Я ледяной волной ощутила это напряжение, охватившее главу Академии некромантии. И напряжение было столь существенным, что казалось, я слышу, как в звенящей тишине кабинета испуганно бьется мое собственное сердце.
— Риаллин, — его голос звучал спокойно, но поднятый на меня взгляд ставших вновь синими и абсолютно огненными глаз откровенно пугал, — я не вижу поводов для испуганного биения твоего сердца. Успокойся. Мы разберемся и с этим… приступом телепатии. Все будет хорошо.
Все будет хорошо?! Серьезно?
Вот только у меня вдруг появилось стойкое ощущение, что хорошего не будет, а все плохое только начинается!