О традициях не спорят!
Шрифт:
Мне, как темной хозяйке, такие деньги были не такими же и заманчивыми. Но для девушек борделя, отдававшие заработанные деньги хозяйке и получавшие с них около пятнадцати процентов, они были очень большими и очень заманчивыми. Так что их "бешенство" было вполне понятным.
– А кто начал спор?
– хмуро спросил Котена, наконец-то с помощью магии прибив дверь к косякам.
Я закатила глаза к потолку, видно алирка вторила за мной, так как маг перевел на нее взгляд и грозно насупился.
– Действительно кто?
– подал недовольный
– Как будто самому трудно догадаться, - хмыкнула хозяйка, кивком указав на кицунэ.
– Твой слуга сразу понял.
– Котена не слуга!
– обиженно рявкнул Эйрос.
– И я бы попросил впредь о нем так не отзываться.
– Нечего так возмущаться, - ответила демонша.
– Надо было сразу уточнить, ведь, как мне известно, у светлых каждый человек не высокого положения - слуга.
– Почему тогда если темный называет только свое имя, я не считаю его слугой?
– сложив руки на груди, спросил принц.
– Хотя у вас...
– Это моя ошибка!
– резко оборвал начавшийся спор герой препирания.
– Я не посчитал нужным представиться своим полным титулом.
– Скорее это моя ошибка. Прости, - сказала Мире'нэ, но в ее голосе не было и намека на раскаянье или совесть.
– Ты, в отличие от принца, назвал лишь свое имя, вот я и подумала, что ты его слуга, раз ничего больше не указал.
– Мы, кажется, забыли, что уже ночь!
– воскликнула я, только сейчас поняв, что стою голая, и у меня начинают замерзать ноги.
– Или до утра будем обсуждать родословную Котены?!
Все тут же стушевались и смущенно переглянулись.
Я быстренько одела на себя стянутую Мотыльком одежду и, достав из сумки рубаху, кинула ее принцу. Эйрос рукой словил рубаху, с недовольством обсмотрел, и все же, со вздохом мученика, натянул.
Рубаха, во-первых, была нижняя с глубоким вырезов и абажуром на рукавах и подолу, во-вторых, расшита черными черепами и розовыми сердечками, в-третьих, рубаха была подарком Илиса на мое сорокалетие. В этом возрасте я уже достигла совершеннолетия и могла выйти замуж. Тогда друг, лукаво улыбаясь, посоветовал мне одеть ее в свою первую брачную ночь. Да этой ночи она не дожила и оделась сразу же после дня рождения, и я мстительно пришла ночью в спальню друга... Седые пряди в волосах он до сих пор не закрашивает, чтоб при удобном случае упрекнуть меня тем походом. И хоть вышивка уже слегка выцвела и рубаха в некоторых местах была в заплатках, я все равно ее любила. Так что за не довольство Эйроса я обиделась, не хуже чем он за мое подношение.
– Извини, Хейса, я понимаю, тебе трудно поддерживать сосредоточение на обряде, - сказала хозяйка, ободряюще мне улыбнувшись.
– Мы и вправду, что-то отвлеклись.
Не то чтоб мне было трудно, но одновременно акцентироваться на поддержке обряда и внимание чуть не снасильничавших парней было проблематично.
Кинув последний взгляд на Мотылька, особенно на его чуть приоткрытые в попытки что-то сказать губы, я развеяла фантом, а хозяйка
На мне его уже не было.
– Я организую похороны, так что нужно успеть все подготовить.
– Подожди, - остановила я и, подойдя к своей сумке, достала дорогую и очень редкую бутылку вина, взятую мной на всякий случай для Хозяйки Порока.
– Возьми, я думаю, это поможет ему договориться с Госпожой Смертью.
Хозяйка с поклоном и благодарностью во взгляде взяла ее и, подойдя к двери, застыла.
– Они все еще там, - повернувшись, "обрадовала" она нас.
– Так что вам придется спать втроем.
– Благодарю!
– "поблагодарила" я, раздраженно глядя на кицунэ.
– Соблазн был слишком велик, - спокойно ответила она, разводя руки в сторону. Проблески раскачивания в ее глазах так и не взошли.
– Почему втроем?
– подал удивленный голос Эйрос.
– А вы куда?
– А я что не хозяйка?!
– грозно ответила демонша, при этом весело улыбаясь.
Она подошла к левой стене от забитой двери и постучала по ней. Черные линии тут же вырисовались в дверь, и через пару секунд они стали настоящей деревянной дверью с бронзовой круглой ручкой.
– А меня они убить, и тем более снасильничать не хотят, - лукаво улыбнувшись, добавила Мире'нэ и, пройдя в открытую дверь за хозяйкой, крикнула: - Спокойной ночи!
Стоило двери за ними закрыться, как в нее тут же постучали, и через полминуты стена вернулась в прежнюю форму.
– М-да... Спокойной, - философски изрек Котена, обводя комнату усталым взглядом.
В комнате стояла двуспальная кровать, длинный стол, а на нем забытый поднос с собранной разбитой посудой и ваза с полевыми маками: они словно в трауре склонили свои головки к земле. Еще были два мягких, но маленьких кресла, большой сундук, где лежала моя сумка, а за ширмой деревянная бадью.
– Я знаю, что вы сейчас скажите, - подходя к кровати, начала я.
– И мне - по одному месту у светлого!
– будете вы спать в креслах, или на кровати. Но знайте: не одеялом, не подушками делиться не стану, а простынь у меня отобрали ваши воздыхательницы. Так что если хотите провести эту ночь спокойно, с комфортов и теплом, то марш под одеяло!
– Я тут же подала пример, стремглав нырнув под теплое одеяло, так как с разбитого окна ощутимо дуло, а бронзового отлива штора заметно намокла из-за дождя.
Послышалось два грозных сопения, и через пару минут кто-то подошел к кровати. Я открыла глаза и с ужасом воскликнула: "О, Хозяйка!" понимая, почему Илис поседел после моего визита.
Вид действительно был впечатляющим, особенно с учетом того, что длинные волосы Эйроса были взлохмачены, а желтые глаза смотрели на меня с осуждением и одновременно обречением, и еще непонятным, еле проскользнувшим желанием. Словно подкупной судья, которому маловато заплатили, и вроде бы все же золотце перепала, но расценку менять он не собирается и ожидает добавки.