О внутренней причине философского ожидания в темноте
Шрифт:
И месть унылой сердцем – их,
Поруки слов благих – причуд,
Что страхом – обретает мир,
Убожества – на тонкой льдине,
Проклятья бытия – в аду,
Ты тонешь им – под прах.
Ложатся – муки страха,
Что наяву тащили – плот,
Суждений блага смерти – мира,
Исчадия культуры – призрака,
Что меч – он слабостью держал,
Но выучил урок – твой плут,
И смертью боли –
На том свинцовом – берегу —
Он всё стоит и тащит – муку,
И под тобой – всё время – свит —
Гранит, под плахами – культуры,
Им мир сегодня – отстоит,
Редеющее мнение – внутри,
Где ты стоишь и нет – одних,
Искусств, на современной плахе,
А только снег и скоп могил —
Скребещут вольностью – рубахи,
Ей ты отдал – зарок единый,
Упал на землю – той седины,
И утопический оскал – твой ад.
Смотря в лицо упадка – оглянись,
Одно лишь право – высмеяло тьму,
Им день твоей надежды – по уму —
Вопросом стал и день вчерашний,
Упадок закрывает – смерти шаг,
Дрожит и потускневшая – молва,
Как безымянное лекало – оправдав —
Любовь – запущенную нами,
Не хочет дух – нуарного пера —
В безликий день – смотрящей белизны —
Упасть, что социальный страх,
На подданной причине – идеала.
Нет места – на коротких берегах,
Их счастьем – управляешь как конвой,
Забытой чести – иллюзорной тьмы,
Но ты всегда – на праве обратил,
Свой ум, как памяти Король,
Итог и пережиток, словно фарс,
И чуждый день – ему вуаль,
Всклокоченного мира – тени благ,
Упадок гения – здесь мнений приговор,
Стоит, чтоб снять – иллюзии черту,
По разновидности – ему сказать —
Твою утерянную бытностью – мечту,
Не страх оцепенеет, а мораль,
Когда на звёздах – поворотные огни —
Построят времени – могилы нам,
И будущее смысла – их вины —
Не оправдать и не успеть – тогда,
На шансах мира – видимой длины,
Упадка слова – малого ума,
На что готов уже – сказать и ты,
Свою причисленную мира – пядь,
Другого гения – не думая понять,
Повторы времени – дороги бытия,
Существования искомой – глубины.
Не видно гнёта – иллюзорной мглы,
На социальной роли – декаданс,
Та
Хохочущего вымысла – «враги»,
Ты памятью заносчиво – мораль,
Окутал тьмой, что общество руин,
Спадаешь – на обличьях близ него,
И тлеет памятью – земля других.
Ты чёрным отблеском – ей рай,
А завтра монолитом, как одни —
Враги и многочисленные – «мы»,
Оставили ту памяти – мораль,
Прошли упадком гения – везде,
Где слово останавливает – твердь,
И собственное мысли – в стать судьбе —
Спросили, как условие смотреть,
На долгий переход – морали в нас,
Откуда были – истребленьем «мы»,
Давно забытые враги и – мира страсть,
А нынче памятью – утоплены в могилы,
Те гении и звёзды гиблых – ран,
Попутной милости и необъятной лжи,
По чёрной форме – монолита пал —
Их смерти приговор, опять дрожит.
Услышан воплем – жалкому нутру —
Обратный ветер перемены – там,
Он как нуар – по чёрному окну —
Спадает и вольёт – притоки ран,
На поле декаданса, что прошли —
Застигшие и памятные – ливни,
Уставшего приличия – забыть —
Упадок воли проявления – души,
Остаток мысли – перед идеалом,
Где было чувство – остановлен рай,
И чёрный холод – будоражит край —
Несбыточного мира – перед нами.
Стал на подножке – твоей мысли —
Каждый ранимый – приют жизни,
Вспомнил о новом – внутри права,
Но одинокому – больший памятник —
Ставит риторикой зла – вместе,
Став нигилизмом и рудой пользы,
В том социальное – ты помнишь,
Догму за ним – испугав выстоишь.
Словно упал на мечты – волей,
Где не твои обещания – жизни,
Станут такими же – опыту мысли,
Жаждой у знака – руин памяти,
Боль непреложного правила – слова,
Вновь, за немое – расправила долгий —
Центр аллегорий и факты – высмотрев,
Тот обезжизненный – повод радости.
Стать ли ему – не приказом заново,
За социальной завесой – умысла,
Мысли, что гнёт – расправляет завтра
И диалект интуиции – заново,
Встать ей немому – туда вымыслу,
Каждой поруки, его пройденной —
Лжи обстоятельства – ноты слаженной,