О войне
Шрифт:
От употребляемого на практике, но, конечно, очень неопределенного значения, которое имеет понятие "ключа страны" в рассказах полководцев о своих военных походах, следовало бы перейти, при желании развить из этого систему, к более определенному, следовательно, более одностороннему, рассмотрению этого вопроса [224] . Из разных сторон этого значения выбрали в основу превышение местности.
Когда дорога переваливает через горный хребет, то благодаришь небо, что достиг уже высшей точки, и начинаешь спуск. Это относится как к отдельному путешественнику, так в еще большей степени к армии. Кажется, что все трудности миновали; большей частью это действительно верно: спуск легкое дело, мы чувствуем свое превосходство над всяким, кто вздумал бы воспрепятствовать нам;
224
Ленин выписал этот абзац в оригинале до этого места и сопроводил его замечанием: "Пример диалектики. Более определенный - более односторонний".
225
См. главу XVII этой части.
А так как около этого времени, т.е. во второй половине XVIII столетия, распространились более ясные представления об образовании земной поверхности путем процесса размыва, то этой военной теории протянули руки естественные науки в образе этой геологической системы; тогда все плотины жизненной правды оказались прорванными, и резонирование всякого рода разлилось потоками фантастической теории, построенной на геологической аналогии. К концу XVIII столетия только и говорилось - или, вернее, писалось - об истоках Рейна и Дуная. Правда, эта чепуха господствовала главным образом только в книгах, ибо в действительную жизнь проникает малая доля книжной мудрости, и притом тем меньшая, чем нелепее излагаемая в ней теория. Однако теория, о которой идет сейчас речь, на беду Германии не осталась без влияния на практическую деятельность: нам приходится сражаться не с одними ветряными мельницами, и чтобы это доказать, мы напомним о двух действительных происшествиях: во-первых, о важных, но чрезвычайно ученых походах прусской армии 1793 и 1794 гг. в Вогезы, теоретическое обоснование которых дают книги Граверта и Массенбаха; во-вторых, о походе 1814 г., где армию в 200 000 человек потащили на буксире той же нелепой теории через Швейцарию, на так называемое Лангрское плато.
Дело в том, что высокий пункт известной местности, с которого стекают в разные стороны источники вод, по большей части не что иное, как пункт возвышенный, и все, что в конце XVIII и в начале XIX столетия писалось о его влиянии на военные события с преувеличением и неправильным применением понятий, правильных по существу, является полнейшей фантазией. Если бы Рейн, Дунай и все шесть рек Германии имели одно общее место истока на одной какой-нибудь горе, то все же эта последняя в военном отношении представляла бы собой ценность разве лишь пункта, пригодного для устройства тригонометрического сигнала. Для световой сигнализации она уже оказалась бы менее соответствующей, для наблюдательного поста - еще менее, а для целой армии - совсем непригодной.
Итак, искание ключевой позиции страны в местности, признанной ключом, т.е. там, где различные горные отроги расходятся из одной общей точки и где начинаются самые высокие источники вод, представляет собою чисто книжную идею, которую отвергает самая природа, так как она творит хребты и долины не столь доступными сверху вниз, как признавалось
Мы не будем больше заниматься этим ложным понятием - мы задержались на нем так долго потому, что на него опиралась целая горделивая система, - и вернемся к нашей точке зрения.
Итак, мы говорим: если выражение ключевая позиция должно соответствовать какому-нибудь самостоятельному понятию, то таковым может быть лишь понятие о местности, без обладания которой невозможно отважиться проникнуть в данную страну. Если этим именем обозначают каждый удобный проход в страну или каждый удобный центральный пункт, то это название утрачивает свое специфическое значение (т.е. свою ценность) и обозначает нечто такое, что можно найти повсюду, и тогда оно становится лишь красивым риторическим оборотом.
Итак, позиции, которые соответствовали бы понятию о ключе страны, будут, конечно, встречаться крайне редко. По большей части лучший ключ к стране находится в неприятельском войске, и для того, чтобы понятие места могло господствовать над понятием вооруженных сил, должны существовать особо благоприятные условия. Последние, на наш взгляд, проявляются в двух главных моментах: во-первых, в том, чтобы расположенные в этом пункта войска, благодаря содействию местных условий, были в состоянии оказать сильное тактическое сопротивление, и, во-вторых, чтобы эта позиция угрожала сообщениям неприятеля раньше, чем наши сообщения окажутся под угрозой с его стороны.
Глава двадцать четвертая.
Фланговое воздействие
Едва ли нам нужно подчеркивать, что мы говорим о фланге стратегическом, т.е. о боковом протяжении в масштабе театра войны, и что с этим не следует сме-смешивать атаку, направленную сбоку в сражении, т.е. тактического флангового воздействия; даже в тех случаях, когда стратегическое воздействие в своей последней стадии совпадает с тактическим, оно легко может быть от него отделено, ибо одно никогда не является естественным следствием другого.
Эти фланговые воздействия и связанные с ними фланговые позиции также принадлежат к парадным конькам теории, с которыми на войне лишь редко приходится встречаться не потому, что самое средство является недействительным или иллюзорным, но потому, что обе стороны обычно стараются оградить себя от его воздействия; случаи же, когда уклониться от него невозможно, крайне редки. В этих-то редких случаях средство это часто проявляло значительную действенность. Вследствие этого, а также по причине того постоянного внимания, которое оно к себе вызывает во время войны, нам представляется важным дать ясное теоретическое представление об этом средстве. Хотя стратегическое фланговое воздействие, конечно, мыслимо не только при обороне, но и при наступлении, все же оно имеет гораздо больше сродства с первым, и потому ему место в числе средств обороны.
Прежде чем углубиться в этот вопрос, мы должны установить простейший принцип, который затем никогда не будем терять из виду; те силы, которые должны действовать в тылу или на фланге неприятеля, уже не могут действовать на него с фронта; отсюда вытекает, что совершенно ложным является представление, будто захождение в тыл само по себе уже является чем-то существенно важным. Само по себе это - ничто, и становится оно чем-то лишь в связи о другими данными; притом оно явится выгодным, а может быть и невыгодным, в зависимости от того, каковы эти другие данные; исследование последних и получает для нас особое значение.
Прежде всего в воздействии на стратегический фланг надо различать две стороны, а именно: воздействие на одну лишь коммуникационную линию и воздействие на путь отступления, с которым может быть соединено и первое воздействие.
Когда Даун в 1758 г. выслал летучие отряды для перехватывания подвоза к осаждавшим Ольмюц войскам, он, очевидно, не имел намерения преградить королю путь отступления в Силезию; напротив, он скорее хотел побудить короля к этому отступлению и охотно открыл бы ему путь отступления.