О Вячеславе МенжинскомВоспоминания, очерки, статьи
Шрифт:
— А вы будете сорок четыре года и никуда не годны, потому что вы занимаетесь политиканством, а не работой. А вы знаете отлично, моя сила заключается в чем? Я не щажу себя никогда… Я никогда не кривлю душой; если я вижу, что у нас непорядок, я со всей силой обрушиваюсь на него…
Он не щадил себя никогда — умер на боевом посту.
В эти дни в западных газетах появились сенсационные статьи. «Кто придет вместо Дзержинского в ОГПУ?» — тревожились обер-мастера шпионажа. Это было не праздное любопытство. Последние годы принесли немало огорчений любителям шпионажа и диверсий
Список побед советских чекистов был весьма длинным и основательным. Многие из них неизменно связывались с именем заместителя председателя ОГПУ В. Р. Менжинского.
Руководители западных разведок, как только телеграф принес известие о кончине Дзержинского, срочно запросили у своих информационных служб досье на заместителя председателя ОГПУ. Это был тот редкий случай, когда они не ошибались. Прошло всего десять дней, и 30 июля 1926 года Президиум Центрального Исполнительного Комитета назначил Вячеслава Рудольфовича Менжинского председателем Объединенного Государственного Политического Управления Союза ССР. Меч и щит пролетарской диктатуры был вручен человеку, беспредельно преданному партии и народу.
Вячеслав Рудольфович несколько лет был ближайшим помощником Дзержинского. Он очень тяжело переживал боль непоправимой утраты. И уже тогда думал о том, как сберечь, приумножить традиции, созданные «железным» Феликсом…
Люди, близко знавшие Вячеслава Рудольфовича, говорят о нем как о необычайно мягком, добром, интеллигентном в самом широком смысле этого слова человеке.
Это был:
стойкий боец и мужественный большевик,
публицист ленинской школы,
неутомимый труженик и необычайно скромный человек,
гроза контрреволюции — его имя наводило трепет на врагов,
скромнейший человек — каждый, кто его знал, на всю жизнь сохранил обаяние его личности,
честный до педантизма, щепетилен даже в мелочах, во второстепенном,
государственный деятель широкого диапазона.
Вячеслав Рудольфович в восемнадцать лет стал революционером. Он окончил Петербургский университет и стал юристом…
Революция, партия направили его на один из своих самых ответственных и опасных фронтов — на тот, где даже в мирные дни не прекращались боевые действия. И когда был получен такой приказ, Вячеслав Рудольфович посвятил его выполнению всю свою жизнь…
Он… был очень мягким к друзьям, добрым и чутким, но решительным и беспощадным, если дело касалось врагов революции.
Решительность и беспощадность не имела ничего общего с грубостью, унижением достоинства. Это была мягкость сильного человека. Рассказывают, что даже допросы матерых врагов он начинал словами: «Будьте любезны!..»
Менжинский не признавал никаких скидок на специфику работы, на особенный род деятельности, коей занималось ОГПУ.
Годы подполья и эмиграции закалили его. Эти же годы стали школой постоянной учебы.
Его девизом были слова, которые встречаются во многих отданных им приказах: «Не тратить времени даром!»
«Не тратить времени даром» — укрепляться и физически
Товарищи и в шутку и всерьез относили Вячеслава Рудольфовича к энциклопедистам. Действительно, казалось, не было отрасли науки, которая не была бы ему знакома.
В его личной библиотеке книги были в заметках, закладках, выписках.
Каждый день — встречи с учеными, литераторами, общественными деятелями.
К нему шли со множеством проектов и предложений. Если проекты были дельными, Вячеслав Рудольфович немедленно искал пути их осуществления.
У него были рабочие планы на каждый день, на год, на много лет вперед…
Когда Вячеслав Рудольфович успевал все?.. Частичным ответом может служить записка его сестры Людмилы:
«Который раз захожу к тебе и не застаю тебя дома. Нельзя так жить — с раннего утра до поздней ночи утомлять себя, плохо есть, плохо спать. Ты опять доведешь себя до полного истощения. Побереги себя…»
Но он не умел и не хотел беречь себя. Вячеслав Рудольфович считал, что коммунизму надо отдавать без остатка и силы, и энергию, и ум. И не было такого дела, которое он считал бы «чужим» для чекистов.
Продолжая традиции Дзержинского, Вячеслав Рудольфович много сил отдавал трудовым школам-коммунам ОГПУ. Французский писатель-коммунист Анри Барбюс дважды посетил трудкоммуну ОГПУ № 1 — в 1927 и 1932 годах. Вот отрывок из первой его записи в книге посетителей:
«Я счастлив, что посетил эту коммуну, трудовую коммуну ОГПУ. В особенности я восторгался самим принципом этой организации и великой руководящей ее идеей: сделать из молодых людей, которые плохо начали свою жизнь, хороших работников и настоящих граждан…»
А вот запись, сделанная через пять лет:
«Я восторгаюсь тем, как организована ваша трудовая жизнь. Я восторгаюсь тем, как у вас поставлено санитарное дело, организация разных обслуживающих учреждений, которые удовлетворяют как технические, социальные, так и политические требования сегодняшнего дня. Какая кричащая разница, какое отличие от того, что мы видим в других странах в системе обучения, в подходе к несовершеннолетним, которые споткнулись и совершили ошибки!..»
Вячеслав Рудольфович много раз бывал в коммунах: подсказывал, советовал, требовал. Ему нелегко было выкроить в своем напряженном рабочем распорядке несколько часов, но он их находил — речь шла о людях.
Не «чужими» были для Менжинского и литература, искусство. Больше того, он не раз высказывал мысль, что чекисты обязаны охранять для народа сокровища искусства. Однажды в семье Менжинских разгорелся спор о творчестве Маяковского. Кто-то процитировал:
Белогвардейца найдете — и к стенке. А Рафаэля забыли? Время пулям по стенкам музеев тенькать…Вячеслав Рудольфович тогда сказал:
— Придется нам, видно, с Феликсом Эдмундовичем в дело вмешаться. Кто же другой Рафаэля защитит? Наркомпрос защитить не хочет…