О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе
Шрифт:
Как обстоят дела с благосостоянием народа в той же Бразилии, крупнейшем экспортере продовольствия? 40% населения (60 млн. человек) получают всего 7% национального дохода. Это 1,04 доллара в день, на эти деньги нельзя купить даже жмыха от сои, только ботву. Постоянное недоедание и острая нехватка в пище белка и витаминов приводит к разрушению иммунной системы и тяжелым физиологическим нарушениям.
Естественно, со временем население начинает выражать неудовольствие своим низким жизненным уровнем. Поэтому применяются различные методы предотвращения революций или бунтов. Используется всё: телевидение, радио, литература, «агенты влияния» и т. д. Людям внушают, что частная
Создаётся также класс собственников из числа местных жителей, лояльных к Западу. Им даются в совладение предприятия, и они, не управляя ими, получают определённый доход, весьма высокий. Это – опора Запада в стране, именно они начнут подавлять недовольство народа первыми.
Всё это начинается и у нас.
В результате фактически вся страна работает в интересах «богатого мира». Даже если какое-нибудь чудом получившее власть антиамериканское правительство захочет вывести страну из рабства, например, вернет заводы в собственность народа, то Запад попросту пришлёт туда войска «для защиты американских граждан» или, в соответствии веяниям времени, «для борьбы с международным терроризмом». А если правительство захочет выкупить заводы, то цены на них будут установлены непомерные, да ещё и кредиты заставят возвращать. И ничего это антиамериканское правительство не сможет сделать.
Самое интересное, что даже такая безжалостная эксплуатация стран третьего мира не обеспечивает высокого уровня жизни всем американцам и европейцам.
Правда о чилийском «экономическом чуде»
У наших «демократов» хорошим тоном считается восхищаться пиночетовскими временами в Чили. Они высказываются за просвещенного диктатора, противореча своим прежним взглядам о свободе без границ. Наш президент-полковник, в их устах, так и просится на роль «русского Пиночета». То тут, то там услышишь разговоры, что чилийская модель – это то, что надо России.
Написаны многие статей и апологетических книжек, в которых реформы в Чили представлены как огромный успех. И началось это восхваление не у нас; ещё в 1982 году классик теории «свободного, саморегулирующегося рынка» Милтон Фридман восторгался Пиночетом за то, что он «принципиально поддерживал экономику, полностью ориентированную на свободный рынок». Чили, по мнению Фридмана, – экономическое чудо.
Так ли это? Судите сами.
Чили имеет население 15 млн человек. Пять из них живут в столице, Сантьяго. Главный экспортный товар – медь. К 1960-м годам американские фирмы вложили так много в чилийскую добывающую промышленность, что фактически владели большей частью медных залежей.
В 1970 году, в результате вполне демократических выборов, президентом стал марксист Сальвадор Альенде. В ходе социалистических реформ он национализировал не только медные рудники, но также и банки, и другую собственность, принадлежавшую иностранцам. Эти действия, вместе с широким перераспределением земли по плану аграрной реформы, вызвали недовольство в чилийских и американских деловых кругах. Как теперь документально подтверждено, организацией
Новое правительство первым делом начало приватизацию предприятий, которые Альенде национализировал, и демонтаж прочих социалистических проектов. Но всё это делалось крайне сумбурно, так как собственного экономического плана у Пиночета вообще не было. В результате к 1975 году инфляция достигла 341%.
На этом фоне и появились группа экономистов, состоявшая из тридцати чилийцев. Они изучали экономику в университете Чикаго, а затем, обучаясь в аспирантуре, стали фанатичными последователями Милтона Фридмана (который позже и восхищался «результатами» их эксперимента). К концу 1974-го члены этой группы достигли высоких постов в пиночетовской администрации, и было торжественно провозглашено, что отныне политический курс будет определяться не лозунгами, но беспристрастной наукой.
Благодаря Пиночету Чикагская экономическая школа получила в Чили фантастический шанс: взять в свои руки и создать экономику на базе исключительно их собственных политических и экономических представлений. В почти лабораторных условиях, продолжавшихся 16 лет (1974—1989), команда правительственных экономистов – выпускников Чикагского университета, реализовывала свой план. Он включал в себя массивную дерегуляцию рынка и либерализацию внешней торговли, резкое сокращение денежной массы и правительственных расходов, сворачивание профсоюзов, приватизацию социальных программ и полное переписывание законов и Конституции. На время проведения реформ про демократию было забыто напрочь.
После сокращения денежной массы и правительственных расходов действительно снизилась инфляция, но безработица выросла с 9,1 до 18,7% за год – цифра, сравнимая с Великой депрессией в США. Производство упало на 12,9%. Это была самая сильная депрессия в Чили с 30-х годов. А режим расправлялся с потенциальными лидерами оппозиции, так что препятствий для продолжения реформ не возникло.
С 1976 года началось, и по 1981 год совершалось то, что было названо «экономическим чудом». В это время экономика росла на 6,6 % в год. Были отменены почти все ограничения на прямые инвестиции из-за рубежа. Иностранные инвестиции и займы лавиной хлынули в Чили, а займы с 1977 по 1981 годы увеличились в три раза.
В чём же секрет этого относительного, кратковременного, но всё же успеха? Чтобы ответить на этот вопрос, важно не забывать одно железное правило: чем глубже депрессия, тем больше последующий рост. Зачастую рост всего лишь возвращает экономику туда, где она была раньше. Возможно, самый явный пример этого – уже упомянутая Великая депрессия в США. В 1936 году экономический рост там достиг удивительной величины в 14% – лучшая цифра в мирное время за всю историю США! Но экономика лишь отвоевала обратно предыдущее падение. То же самое можно сказать и об американском подъеме времён Рейгана после спада 1980—1982 годов.
Механизм этого роста очень прост. В момент депрессии миллионы рабочих теряют работу, заводы простаивают. Во время подъёма уволенные рабочие возвращаются на пустые заводы и возникает видимость роста. Такой рост достижим сравнительно быстро и легко. Но после того, как все рабочие возвратились на работу, дальнейший рост подразумевает строительство новых заводов и рождение новых рабочих. И только с этого момента можно всерьёз говорить о росте. У либералов же с этого момента всегда начинается очередной спад.