О3
Шрифт:
— Хвалиться станем после, — я изучила «алебарду» и сообразила, как включатся-выключается шокер. — Что там с остальными?
— Металлического великана мы сейчас освободим, тот, которого ты зовёшь Страшилой, находится чуть дальше по коридору, а вот четвёртого никак не можем отследить. Возможно, его держат в той части дворца, откуда не поступает видеосигнал.
— Скверно, — констатировала я, возвращаясь к камере Лесоруба. Стоило приблизиться, как щёлкнуло, и решётка отъехала. Гигант поднялся и уставился на меня, сжав свои огромные кулаки. На щеках бугрились желваки, а живой глаз сверкал
— Сейчас вы находитесь на верхнем ярусе башни, которая расположена на окраине всего комплекса, — я заглянула в свою камеру и помахала рукой мыши, сидящей на окне. Рамина махнула, в ответ. — Вам необходимо спуститься вниз. После того, как заберёшь Страшилу, рекомендую идти по лестнице. Так — дольше, но безопаснее. Если поднимут тревогу, лифты заблокирую в первую очередь.
— Разумно, — согласилась я и подтолкнула Лесоруба. — Идём, не время впадать в депрессию. Вот выберемся, тогда оторвёшь своему Чудовищу голову, спасёшь принцессу и будете вы жить долго и счастливо. Рамина.
— Да, Элли. Слушай дальше. На этом ярусе вам встретится ещё парочка охранников и четверо — в самом низу. Никто пока ничего не подозревает, так что можете веселиться, как заблагорассудится. Когда выберешься наружу, мы активируем тревогу и освободим всех узников. Их тут не меньше полусотни. В суматохе никто не помешает вам добраться до дворца. Это — огромная красная пирамида с парой сфинксов у входа. Ты же знаешь, кто такие сфинксы?
— Мышь вздумала меня учить?
— Мышь тебя из тюрьмы освободила, — Рамина коротко хихикнула. — Слушай внимательно: дворец полностью автономен, поэтому мы ничего не можем сделать с их системой безопасности. Придётся прорываться самостоятельно. Скажу одно: на первом ярусе башни есть хранилище, где лежат изъятые у вас предметы. Возможно, они помогут. Пока всё.
— Благодарю, — я бросила Лесорубу алебарду и подняла с пола вторую. — Сумеешь справиться, если что?
Он что-то неразборчиво проворчал. Вроде бы утвердительно.
Следующие несколько камер, мимо которых мы прошли, оказались пустыми. За исключением одной, везде царил идеальный порядок. В отличившейся, кресло лежало на полу, а дверь в ванную демонстрировала огромную рваную дыру. Осколки убрали, но пятна крови на ковре остались. Что тут произошло? А чёрт его знает.
Лифт приветливо подмигнул зелёным огоньком табло с надписью: «14». Однако, памятуя про совет Рамины, мы игнорировали любезное приглашение. Но число мне не понравилось: это ж сколько вниз придётся топать! С другой стороны — нас могли и в подземелье закрыть.
Потом мы прошли через комнату охраны с парой пустых кресел и рядом экранов. На одном я заметила Страшилу, который сосредоточено изучал собственные ладони. Мой друг сидел на диване и периодически отвлекался от своего увлекательнейшего занятия, чтобы посмотреть в окно. В соседней, судя по номеру на мониторе, камере тоже кто-то присутствовал. Однако неизвестный сидел в тёмном углу, так что я могла различить лишь очертания коренастой фигуры. Вроде — мужчина. Странно как-то Баст размещала заключённых — рядом друг с другом. А если подумать — то совсем не странно: может надеялась, что начав
— Почти, — сказала Рамина, когда мы обрались до комнаты нашего товарища. — Ещё несколько секунд и… Готово!
Решётка отъехала, и я вошла внутрь, рассматривая понурого Страшилу. Он даже головы не поднял.
— Я всё сказал, — проворчал мужчина. — Почти ничего не помню, но мне кажется, что ты городишь чушь!
— Это ещё с какой радости? — изумилась я. — А по ушам не хочешь?
Ох, как он вскинулся! Глаза горели, как у голодающего, которому показали свежепожаренный бифштекс. Бросился ко мне, едва не сбив с ног и пришлось срочно убирать оружие в сторону, пока дуралей не напоролся на острие. Впрочем, я тоже очень обрадовалась, хоть виду и не показала. Но поцеловать себя позволила.
— Элли! — его голос прервался. О боже, он что, плачет? — Элли, я так рад тебя видеть! Ты не представляешь…
— Представляю, — тихо сказала я и погладила его по голове. — Я тоже очень рада, что ты — цел и невредим. Так что давай, успокаивайся и потихоньку двинем к выходу.
Когда мы оказались в коридоре, то обнаружили Лесоруба, всматривающегося через решётку камеры, напротив. Там, где сидел кто-то непонятный. Вот только, он уже не сидел, а медленно приближался к нам. Почему-то все лампочки здесь оказались потушены, так что рассмотреть неизвестного у меня получилось лишь тогда, когда он подошёл вплотную.
Добротный зелёный камуфляж, сапоги на шнуровке и мощная волосатая грудь, под расстёгнутым пиджаком. Короткая борода, стрижка полубокс и стальные глаза под низким лбом довершали портрет брутального самца. Да от него и веяло непонятной грубой силой. Впрочем, меня такие не возбуждают.
— Я тебя знаю, — сказал неизвестный, уставившись на Лесоруба. — Меня помнишь?
— А ты ещё, что за хрен с бугра? — ухмыльнулась я, поскольку товарищ продолжал молчать. Суля по выделившимся морщинам на лбу, он пытался вспомнить.
— Тебя, рыжая, я тоже где-то видел, — он вцепился в решётку и скрипнув зубами, резко тряхнул прутья. — Нехило тебя отделали, мужик! Я слышал что-то, но не думал, что всё так дерьмово.
— Как тебя зовут? — Лесоруб опёрся на своё оружие, словно ноги перестали его держать.
— Элли, — донёсся голос Рамины. — Есть возможность подать на решётку электрический разряд. Этот тип помечен, как «крайне опасен».
— Не опаснее меня, — отозвалась я, а неизвестный прищурился, сдвинул кустистые брови и вдруг криво ухмыльнулся. Если я правильно разгадала эту пантомиму, он догадался о наушнике.
— Когда=-то эта куча протезов работала со мной и в шутку обозвала Урфином, — продолжая скалиться, пояснил мужчина. — Кличка проросла, поэтому зовите меня так. Рыжая, скажи тем, кто с тобой на связи, пусть откроют клетку. Обещаю, что просто уйду.
— Зачем Баст держит тебя здесь? — вмешался Страшила. — Я слышал, она назвала тебя упрямым идиотом. Значит, вы с ней не дружите.
— Ага, — Урфин расхохотался. — Именно по дружбе она меня сюда и сунула.
— Скажешь, чего она от тебя хочет — отпущу, — он пробормотал нечто неприличное. — Вздумаешь врать — останешься сидеть. Хочу сразу предупредить: ложь я почувствую.