Оазис радости
Шрифт:
– Я вообразил, что ты вот-вот станешь женой какого-нибудь красавца. На свадьбах такое случается сплошь и рядом. Почему-то все холостяки начинают озираться и, представь, находят женщину с золотым сердцем и шелковистой кожей, как у тебя. Я подумал, а что, если Шейла примет его предложение?
– Но ведь этого не произошло, – спокойно возразила она.
Он улыбнулся.
– На этот раз обошлось. Но я задался вопросом, позволю ли я случиться чему-либо подобному. Выяснилось, что нет, ни при каких обстоятельствах. Словом,
Генри искоса посмотрел на фотографию Стефани в подвенечном платье. Шейла поставила ее возле телефона, и Стефани словно останавливала сестру, когда рука Шейлы тянулась набрать номер Генри.
– Помнишь, Одри просилась с тобой в Шотландию?
Шейла кивнула.
– Я с ней потом обстоятельно о многом говорил. Сказал, что собираюсь просить ее маму о разводе. Поинтересовался, как она к этому отнесется.
– И что?
Генри грустно улыбнулся.
– Дочь меня удивила, должен признать.
– Одри против?
– Наоборот! Она спросила, почему решение о разводе пришло мне в голову с таким опозданием.
– Значит, Одри за развод?
– Если бы все мамы и папы, сказала она, счастливо жили вместе со своими детьми, было бы лучше, но раз уж у нас не получилось, тогда ничего не поделаешь. Но только жениться без ее одобрения она мне не позволит.
Шейла не проронила ни слова. Молчал и Генри. После паузы он продолжил:
– Тогда я позвонил Маргарет. Мол, пора начинать процедуру развода. Договорились сделать это как можно быстрее и без обоюдных обвинений. Мне показалось, она восприняла все это спокойно. Похоже, письмо, которое ей послала Одри, сыграло свою положительную роль.
– А что там на самом деле было? Маргарет тебе сказала?
– Сказала. Одри сообщила, что между нами – тобой и мной – настоящая любовь. Настоящая, заметь! – Генри улыбнулся. – Что мы хорошо живем, и все это благодаря тебе. Между прочим, чистая правда!
Шейла почувствовала смятение. Все, только что услышанное, она давно пережила в мечтах, а опыт подсказывал, что подобные мечты почти никогда не сбываются.
Самое разумное в жизни – руководствоваться не мечтами, а фактами, действительным положением вещей, подумала она и сказала:
– Не понимаю, зачем Одри понадобилось посылать это письмо.
– В самом деле не понимаешь?
– Ей не следовало этого делать! – повторила Шейла.
– Возможно, ты права! – согласился Генри с таким чистосердечием, что она мгновенно сникла. – Однако Одри письмо послала, а Маргарет как раз из тех, кто не любит отдавать свое, вот и сорвалась в Лондон.
– Чтобы помешать? – высказала Шейла предположение.
– Хотя бы попытаться, по крайней мере...
– Даже несмотря на то, что ничего не происходит? – Шейла улыбнулась.
Генри понизил голос:
– Разве?
– А разве нет? Мы же не делаем ничего
– А что достойно порицания, на твой взгляд?
– Сам знаешь... – Шейла покраснела.
– Ну, мисс, вы опять пылаете, как маков цвет. И что же все-таки достойно порицания?
– Прелюбодеяние – вот что!
– Нарушение супружеской верности, да?
– Именно...
– А в мыслях?
– Что в мыслях?
– Прелюбодеяние в мыслях допускается?
– А у тебя дальше мыслей дело не доходит?
Генри расхохотался.
– Мисс, вы перехватили у меня инициативу! Только собрался перейти от мыслей к делу, а вы тут как тут!
– То есть?
Шейла смотрела на него в упор. У Генри потемнели глаза и участилось дыхание.
– Для начала хотя бы это...
Он притянул ее к себе и крепко обнял. Шейла прильнула к нему – громкое биение его сердца и ласковые руки лишили ее возможности сопротивляться.
– Если хочешь знать, я за эти два дня провернул массу дел. Мой адвокат связался с адвокатом Маргарет, и с сегодняшнего дня они приступили к подготовке к бракоразводному процессу. – Генри обвел указательным пальцем контур ее губ. – Хотелось сделать все, как положено, чтобы ты, милая, усвоила кое-что на всю оставшуюся жизнь.
– Например? – Она попыталась разомкнуть кольцо его рук, но Генри не позволил.
– Например, ты всегда будешь рядом со мной. Всегда. Ты и я, вместе...
– На этой тахте? – Она не верила своему счастью и постаралась за шуткой спрятать растерянность.
– Мне больше нравится двуспальная кровать, – нашелся Генри и поцеловал ее в губы.
– Генри, милый... – произнесла Шейла громким шепотом, отстраняясь от него и переводя дыхание.
– Тебе хорошо? – спросил он, когда его руки двинулись в путешествие по ее телу.
Вместо ответа Шейла сжала губами мочку уха Генри и потерлась щекой о его колючий подбородок.
– Мне кажется, я сплю и вот-вот проснусь, – сказала она погодя и, свернувшись клубочком, положила голову на колени Генри.
Он расстегнул пуговки на ее блузке и, глядя Шейле в глаза, быстро справился с застежкой лифчика. Когда его горячая ладонь легла ей на грудь, Шейла вздрогнула.
– Боишься?
– Ужасно! – призналась она. – Но все равно я испытываю... даже не могу подобрать подходящих слов.
– И не надо, милая! Я и сам не знаю, что прекраснее – целовать тебя или касаться.
Она тоже не знала. Но, к счастью, Генри успешно справлялся и с тем, и с другим. Шейла легла на спину, вытянулась и закрыла глаза. Он обнажил грудь и стал целовать соски.
Вот так сбываются мечты, подумала Шейла. Этого момента я ждала целых семь лет! А вдруг сломается тахта, купленная на распродаже по сходной цене?
– Генри...
Он поднял голову.
– Что, милая?
– Не здесь...