Оазис
Шрифт:
Когда Билли решительно шагал по коридору, направляясь на сеанс, «ангельская пыль» уже начала оказывать свое волшебное действие. Он словно парил в нескольких дюймах от пола, находясь вне реальности и за пределами окружающего мира. Билли готов был ко всему, что ожидало его на предстоящем сеансе. Он еще не исполнял роль ведущего, и у него было сильное подозрение, что это случится именно сегодня.
Что ж, пусть они хоть все разом набрасываются на него! Он справится с любым препятствием на своем пути. Пусть сами убедятся в том, что лучше не связываться с Билли Рипером!
Ноа
– Итак, Джон? Вам звонила жена?
Стоддард возвел глаза к потолку:
– Да, это была Майра. Мой сын заболел, и она ухитрилась вытянуть сведения о моем местонахождении у Бобби Рида.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Просто осложнение после гриппа.
– Вы попросили ее приехать на следующей неделе?
– Она не захотела. – Стоддард избегал взгляда Брекинриджа. – Не решается оставить без присмотра Билла-младшего.
– Очень жаль. Для вас обоих было бы куда лучше, если бы ваша жена приехала, чтобы пройти инструктаж.
– Будет об этом, доктор. Я сам справлюсь. – Он наконец взглянул на Ноа и слабо улыбнулся. – Я сам позволил спиртному взять над собой верх, стало быть, и побороть свое пристрастие тоже должен в одиночку.
Ноа пожал плечами:
– Что ж, в конце концов, это ваша личная жизнь, Джон.
Он распахнул дверь, и они вошли в комнату вместе. Остальные уже расселись в креслах полукругом. Ноа занял свое обычное место, прислонив к ноге «дипломат».
– Добрый день, друзья.
В ответ раздалось дружное «привет». Даже Билли Рипер, похоже, был рад его видеть.
Ноа окинул взглядом группу:
– Погодите минуту. Кого-то не хватает. Где Джеффри? Кто-нибудь знает, почему он опаздывает?
Его пристальный взгляд задержался на Лейси. Та поморщилась и быстро проговорила:
– Джеффри не просто опаздывает, доктор. Он сказал, что не собирается приходить сюда сегодня.
Ноа нахмурился:
– А он не объяснил вам почему?
Лейси какое-то время колебалась. Надо ли передавать доктору слова Джеффри – что он не нуждается в сеансах терапии. Она подозревала, что он оказался здесь под ложным предлогом, но не могла понять, зачем ему это понадобилось. И все же она посчитала ненужным сообщать Брекинриджу, что Джеффри Лоуренс не является алкоголиком. Во всяком случае, делать это в присутствии группы.
– Он сказал мне… что у него есть важные дела, – ответила она.
– Не представляю себе, что может быть важнее, чем наши сеансы, – пожал плечами Ноа, все еще хмурясь. – Так или иначе, я сам с ним разберусь. Ну что ж… – Оживившись, он вынул из «дипломата» несколько записных книжек. – Как вам известно, у меня вошло в привычку обсуждать содержание ваших дневников с каждым из вас наедине, но вы так хорошо справились с этой работой, что я решил вернуть их вам здесь и сегодня же. Теперь вы все уже вполне с этим освоились, как говорится, вошли во вкус. И я очень доволен вами.
Он по очереди раздал им дневники – всем, кроме Билли Рипера, чей блокнот на этот раз оказался пустым. Билли сделал меньше полудюжины записей с момента поступления в Клинику,
– А это твой блокнот, Билли. Никаких записей за вчерашний день, которые отвечали бы требованиям курса.
– Я певец, а не писатель, – отозвался Билли насмешливо.
– Мы здесь не для того, чтобы заниматься пением. Главная цель этих записей – выявить твои скрытые эмоции.
– Я делаю то же самое на сцене, только там мне за это платят.
Ноа вздохнул, усилием воли подавив раздражение:
– В таком случае тебе пора занять кресло ведущего. Раз ты отказываешься писать, посмотрим, каков ты на словах. Встань, Билли. Твоя очередь.
Билли поднялся с места. Его немного шатало, глаза горели лихорадочным блеском, взгляд перебегал с одного лица на другое. Ноа почувствовал тревогу, однако она тут же улетучилась, при последующих словах Билли:
– Привет, меня зовут Билли, и я – наркоман.
– Привет, Билли! – раздался хор голосов.
Певец взглянул на Ноа и подмигнул ему:
– Ну как, док?
– Очень хорошо, Билли. Это первый шаг, и очень важный.
– А вы еще говорили, что я отказываюсь с вами сотрудничать.
– Что ж, давай посмотрим, как далеко ты решил зайти, – сказал Ноа со слабой улыбкой на губах. – Ты сам только что признался, что являешься наркоманом.
Билли ухмыльнулся:
– Вы ведь этого от меня хотели, не так ли?
– Но ты действительно убежден в этом? И сможешь ли ты полностью отказаться от наркотиков, когда выйдешь отсюда?
– Разумеется, док. Что за вопрос? – ответил Билли елейным тоном.
– Что мы с вами слышим, друзья?
– Чушь!
– Если не избавишься от своей привычки, Билли, – продолжал Ноа, – ты конченый человек. Ты был близок к этому, когда поступил к нам.
Билли тупо уставился на него:
– Не пытайтесь меня одурачить. Кокаин не убивает. Ни в коем случае!
– А вот тут ты ошибаешься, – ответил Ноа уверенно. – То, что кокаин не убивает, чистейшей воды миф. Совсем недавно имели место несколько случаев летального исхода от злоупотребления этим наркотиком. Например, в среде спортсменов.
– Разумеется, но они просто перестарались. – Билли махнул рукой, как бы отгоняя от себя эту мысль. – По грамму за один прием – это слишком много.
– Недавние исследования доказали, что у тех людей, которые регулярно употребляют кокаин, вырабатывается повышенная уязвимость, так что обычные или даже меньшие дозы наркотика могут оказаться роковыми. И обрати внимание, Билли, на то обстоятельство, что жертвы кокаина не умирают спокойно в своей постели. Причиной смерти становится перевозбуждение центральной нервной системы, за которым следует нарушение сердечной или дыхательной функции организма – иногда и то и другое сразу. Роковой приступ наступает внезапно и без всякого предупреждения, напоминая сильный эпилептический припадок. Подозреваю, что нечто подобное произошло с тобой на твоем последнем концерте. Тебе крупно повезло, что ты остался в живых, однако в следующий раз удача может изменить. Сильное пристрастие к кокаину приводит к острой сердечно-сосудистой недостаточности, серьезной аритмии, закупорке сосудов или же смерти от апоплексического удара.