Оазис
Шрифт:
– Почему?
– вполне невинно поинтересовался он.
– Это же классика!
– он пролистал книгу и, открыв оглавление, зачитал название.
– Фискальдууз Бульзи Аак ‘Песнь о Принцессе Акусте, верном Туруре и страшном пещерном тролле, который…’, - но я не дал ему договорить.
– Да это же ужас что такое!
– Да ладно тебе Лель! Мне нравится!
– к нашей беседе присоединился Туль.
– По-моему очень весело.
– Чего уж тут веселого. Там наверняка дальше продолжение, как она умирает от ран, и он должен будет
– Вот Лель! Ты с каждым днем становишься все циничнее!
– не выдержал Кольдранаак, - Это же история любви.
– А ты все глупее! Неужели ты искреннее считаешь, что смерть на погребальном костре - достойный удел?
– Да! Ибо без любимой жизнь не мила! А смерть, она ко всем приходит рано или поздно, так чем тот же погребальный костер хуже? Так хоть во имя великой цели и для воссоединения с предметом своей страсти!
– Слов у меня для тебя не хватает!
– Ну-ну, мальчики, не ругайтесь!
– со смехом сказал Тульчинизз, который получал неизменное удовольствие от наших перепалок.
– Я думаю, что в этой книге есть и еще что-нибудь интересное.
– Конечно же!
– с нескрываемым энтузиазмом откликнулся Коль.
– Например, вот это. Лель, тебе точно понравится! Это мое любимое. Называется ‘Голубь любви’
С хрустом сложив свои крылья,
Голубь любви упал,
И прямиком по центру
Он шею любви сломал.
Не сумев залечить свои раны,
Он кровь любви пролил,
Но голубь взлететь пытался,
В нем голос любви говорил.
Но с крыши голубь сорвался,
Он голос любви сорвал,
Крылом зацепиться пытался,
И кости любви поломал,
И кровь на земле оставляя,
Голубь любви пополз,
И путаясь в перьях пушистых,
К кровавой земле примерз.
Раскрытым клювом зевнул он,
И пасть он любви порвал,
Подергался голубь немного,
Любовь он осознавал…
Но след любви потерялся,
И слез не осталось следа,
Но голубь еще трепыхался,
Осталась любви еда,
Но пастью разорванной много
Еды любви не наешь,
И голубь ушел в вечность,
В вечной любви брешь!
Теперь уже не выдержал Тульчинизз и продолжил:
А если бы это был слоник,
Он бы хобот любви сломал,
И пальму любви опрокинув,
Ногами ее потоптал!
– Ох, Тульчинизз, ничего ты не понимаешь. Твой, так называемый стишок, не отражает сути описываемого явления. Фискальдууз в своем произведении метафорически описывает смерть, а точнее медленное угасание любви.
– Ну, уж не знаю, - хмыкнул Туль, - пожалел бы пташку-то. Убил бы как-нибудь быстро, а не по частям.
– А ты что, думаешь, любовь умирает сразу?
– Ну, во всяком случае, так долго и мучительно не дергается. Мне кажется, что
– Ну, я тоже пока теоретик, - сказал со вздохом Коль, - но я думаю, что в книгах все-таки есть мудрость тех, кто уже прошел определенный путь.
– Но это не значит, что надо идти за ними по их следам!
Но Коль лишь посмотрел на меня так, как будто я самых элементарных вещей не понимаю.
Когда мы вышли из башни Кольдранаака и отправились к себе, Туль по дороге сказал мне:
– Знаешь, после сегодняшнего разговора я готов разделить твою мечту о море, по-моему, это как-то безопаснее!
– А как же любовь, большая и чистая в объятиях могучей воительницы, о которой нам каждый вечер вслух читает Коль?
– со смехом спросил я.
– Знаешь, - задумчиво произнес Тульчинизз, - я, похоже, и сам не знаю, чего хочу. И чем старше становлюсь, тем больше не знаю.
***
Под конец нашего захватывающего вечера Лорд Лукка настолько расщедрился, что уже готов был снарядить со мной в путешествие караван с подарками, а я была настолько пьяна, что готова была путешествовать в компании этого самого каравана. В этом угаре только Леди Лилит не потеряла головы и взяла на себя обязанность разделить наши идеи на ‘пригодится’ и ‘на потом’.
Для начала мне вручили ножные и ручные браслеты. Лорд Лукка кроме всего прочего курировал несколько крупных ювелирных мастерских, поэтому в качестве изделий сомневаться не приходилось. Пока Лилит отбирала самые изысканные и дорогие, Лорд рассказывал мне технику надевания, так чтобы мои прикосновения к запястью мужчины были ненавязчивыми, а как бы случайными, но при этом вполне себе ощутимыми. А я про себя решила ограничиться только ручными браслетами. С ногами это как-нибудь потом. Слишком интимный процесс.
При пространном изучении мужского белья, которое тоже предполагалось преподнести, Леди Лилит настояла, чтобы я ограничилась тремя парами шаровар, которые были естественной одеждой для обитателей Оазиса и, собственно, бельем не воспринимались. Лорд Лукка честно пытался всучить мне что-то непередаваемо красное кружавчатое, но Леди Лилит на ухо посоветовала ни в коем случае не брать!
С шейными и головными платками вопросов не возникло. Они все были превосходны. Ярких расцветок, с вышивкой, стразами и в огромном количестве. Леди Лилит посоветовала взять все, потому как весят они немного, все-таки шелк, а кому подарить всегда найдется. Вдруг с одним драконом не повезет, надо чтобы подарков и на непредвиденные ситуации тоже хватило.