Об этом не сообщалось…
Шрифт:
– Что с мостом? – спросил Белоглазов.
– Ничего, – ответил капитан кавказской национальности. – Мы просто сделали здесь импровизированные шлагбаумы для остановки машин и проверки документов. Прошу предъявить их.
В это время к мосту подошла и полуторка с оперработниками. Из кабины вышел с автоматом старший оперуполномоченный отдела «Смерш» 4-й гвардейской армии старший лейтенант Силин, который приезжал в управление «Смерш» фронта за пополнением. Капитан-кавказец понял, что без подмоги не обойтись, и позвал кого-то с другой стороны реки. Оттуда, также из-под моста, подошли ещё двое в офицерской
– Кто приказал организовать здесь КПП? – задал вопрос Белоглазов.
– Поступил приказ свыше. Я заместитель начальника особого отдела «Смерш» 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Мы ищем только что заброшенных в расположение наших войск немецких диверсантов, – бойко доложил капитан.
Белоглазов отметил про себя неправильное название отдела контрразведки дивизии. Но вида не подал.
– А я – заместитель начальника управления «Смерш» фронта. Следовательно, вы мой подчиненный. Предъявите ваши документы.
Белоглазов заметил, как у капитана судорожно дернулась щека. Он вынул из кармана гимнастерки книжечку в красной обложке с тисненным на ней крупным шрифтом словом «Смерш» и с апломбом подал её полковнику.
Белоглазов раскрыл удостоверение и сразу убедился, что оно фальшивое. Там было написано, что капитан Нарузбеков является заместителем начальника особого отдела «Смерш» 41-й гвардейской стрелковой дивизии. В подлинных удостоверениях наименование соединений никогда не указывалось.
Полковник был опытным чекистом. Службу в Красной Армии он начал ещё в 1927 г. А через три года был рекомендован на работу в органы госбезопасности. В них Белоглазов прошел путь от помощника оперуполномоченного до заместителя начальника управления контрразведки фронта. За годы войны неоднократно принимал участие в боевых операциях войск и в задержании агентуры противника в сложнейших условиях. Ко времени встречи с диверсантами у моста он был уже награжден за образцовое выполнение заданий двумя орденами Красного Знамени и орденом Отечественной войны.
Белоглазов правильно оценил сложившуюся обстановку и решил, что брать диверсантов немедленно нельзя. Они хорошо вооружены. Так называемые рядовые держали автоматы на изготовку. А у него с автоматом был лишь старший лейтенант Силин. И Белоглазов завел с «капитаном» длинный разговор: когда, где и в каком количестве заброшены диверсанты, от кого он получил сведения о них, сколько по времени существует засада и что она дала? «Капитан» отвечал неуверенно. Майор Бражко и другие оперработники поняли, что полковник ведет игру, и насторожились. Тогда Белоглазов вежливо сказал «капитану»:
– Вы, видимо, недавно в дивизии и ещё плохо ориентируетесь на этой местности. Мы тоже ищем диверсантов. Давайте вести розыск вместе. Я, как старший оперработник, возглавлю его. Здесь, на мосту, для проверки документов достаточно и четырех человек. По два на каждой стороне моста. Поставим двоих от вашей группы и двоих от моей. А из остальных товарищей создадим ещё несколько групп по четыре-пять человек и прочешем овраги. Одну группу во главе с майором Бражко сейчас же направим за подмогой.
Не ожидая ответа Нарузбекова, Белоглазов стал называть фамилии тех, кто войдет в эту группу. Нарузбекову пришлось согласиться. Он лишь заявил, что хотел бы взять с собой ещё одного своего автоматчика.
Нарузбеков собрался садиться в кузов, когда один из его автоматчиков сказал:
– Бек, хватит ломать комедию. Разве не видишь, что наша песня спета? – И бросил автомат к ногам Белоглазова. – Возьми автомат, начальник, и расстреляй нас сейчас же. Всё равно не сегодня, так завтра нам один конец.
Ошеломленный происходящим Нарузбеков крикнул:
– Ты что, с ума сошел?! – И попытался было схватиться за свой маузер, но Бражко был начеку. Приемом самбо он обезоружил Нарузбекова. Видя безвыходность положения, сдались и другие диверсанты…
Следствие по этому делу установило, что все диверсанты из группы Нарузбекова имеют уголовное прошлое. А сам он – сын крупного осетинского феодала. В Красную Армию Нарузбеков призван на второй день войны. В плен гитлеровцам сдался добровольно в августе 1941 г. До весны 1942 г. он содержался на привилегированном положении в различных лагерях для военнопленных. Затем попал в поле зрения разведоргана «Цеппелин» и был определен, в карательный «национальный легион», готовящийся к отправке на Северный Кавказ. Но после разгрома гитлеровских войск на Кавказе Нарузбекова направили в разведшколу. Потом он дважды забрасывался в расположение советских войск на побережье Азовского моря. С задания возвращался благополучно и поэтому у фашистов считался ценным агентом.
Весной 1944 г. Нарузбеков был назначен старшим диверсионно-террористической группы. Её готовил в окрестностях Кишинева оберштурмбанфюрер доктор Эрнст. Он же определил задание: захватить на участке Бравичены, Оргеев двух-трех генералов или полковников и доставить их в Кишинев. Нарузбекову предоставлялось право самостоятельного выбора места, времени и методов для выполнения задания. Связь группы с Кишиневом должна была регулярно поддерживаться по радио. Группа была обеспечена автомашиной, запасом горючего, продовольствием, рацией, взрывчаткой, топографическими картами, советскими деньгами и другим снаряжением.
Но, как говорится, гладко было на бумаге. Бдительность советских людей долгое время мешала диверсантам предпринять что-либо существенное. На каждом шагу их подстерегала опасность быть разоблаченными. А гитлеровские «хозяева» все радиосеансы заканчивали требованием немедленно начать действовать. Нетерпение фашистской разведки можно было понять. Победы Красной Армии день ото дня приближали крах фашистской Германии. И гитлеровское командование лихорадочно изыскивало возможности любым способом узнать направление и мощь очередных ударов советских войск…
Победное наступление Красной Армии повлекло за собой крупнейшие изменения в расстановке сил на политической арене. Активизировалось движение Сопротивления в странах Западной Европы. Неизбежность краха фашистской Германии стала ясной даже наиболее преданным ей, наиболее реакционным русским белоэмигрантским организациям, всем тем, кто благословлял Гитлера на «крестовый поход» против большевиков, а потом творил на временно оккупированной советской территории чудовищные злодеяния. Вот яркое тому подтверждение.