Об истине, жизни и поведении

Толстой Лев Николаевич

6

Я знал старичка, который нарочно растягивал слова так, что проходило несколько секунд между каждым словом. Он делал это умышленно, боясь согрешить словом.

7

Мы все дурны, и потому все то, что мы осуждаем в других, мы всегда найдем в себе. Давайте же прощать друг другу. Одно средство жить нам в мире – это взаимное прощение.

Слово – выражение мысли, мысль – проявление божеской силы, и потому слово должно соответствовать тому, что оно выражает. Оно может быть безразлично, но не может и не должно быть выражением зла.

7 НОЯБРЯ (Бессмертие)

Можно смотреть на жизнь, как на сон, и на смерть –

как на пробуждение.

1

Я не могу отрешиться от мысли, что я умер прежде, чем родился, и в смерти возвращаюсь снова в то же состояние. Умереть и снова ожить с воспоминанием своего прежнего существования – мы называем обмороком; вновь пробудиться с новыми органами – значит родиться.

Лихтенберг

2

Если я умертвил животное – собаку, птичку, лягушку, даже хотя бы только насекомое, то, строго говоря, все-таки немыслимо, чтобы от моего злобного или легкомысленного поступка могло превратиться в ничто это существо, или, вернее, та первоначальная сила, благодаря которой это столь удивительное явление еще минуту тому назад представало пред нами во всей своей энергии и жизнерадостности. А с другой стороны, миллионы животных всякого рода, каждое мгновение вступающих в жизнь в бесконечном разнообразии, полных силы и стремительности, – не могли совершенно никогда не существовать до акта своего рождения и не бывши ничем – начать быть. Если, таким образом, я замечаю, что одно скрывается у меня из виду неведомо куда, а другое появляется неведомо откуда, и притом то и другое имеет одинаковую форму и сущность, одинаковый характер, но только не одну и ту же материю, которая, впрочем, и в продолжение их существования непрестанно отбрасывается и заменяется новой, – то само собой напрашивается предположение, что то, что исчезает, и то, что становится на его место, есть одно и то же существо, испытавшее лишь небольшое преобразование, обновление формы своего существования и, стало быть, то, что сон для индивида, то смерть для вида.

Шопенгауэр

3

Во сне мы живем почти так же точно, как и наяву. Паскаль говорит, что если бы мы видели себя во сне постоянно в одном и том же положении, а наяву в различных, то мы считали бы сон за действительность, а действительность за сон.

Это не совсем справедливо.

Действительность отличается от сна тем, что в действительной жизни мы обладаем нашей способностью поступать сообразно с нашими нравственными требованиями. Во сне же мы часто знаем, что совершаем отвратительные, безнравственные поступки, но не властны удержаться. Так что я бы сказал, что если бы мы не знали жизни, в которой бы мы были более властны в удовлетворении нравственных требований, чем во сне, то мы сон считали бы вполне жизнью и никогда не усомнились бы в том, что это не настоящая жизнь.

Теперь наша вся жизнь, от рождения до смерти, со своими снами не есть ли, в свою очередь, сон, который мы принимаем за действительность, за действительную жизнь и в действительности которой мы не сомневаемся только потому, что не знаем жизни, в которой наша свобода следовать нравственным требованиям души была бы еще больше, чем та, которой мы владеем теперь.

4

Я не жалею о том, что родился и прожил здесь часть моей жизни, потому что я жил так, что имею причину думать, что принес некоторую пользу. Когда же придет конец, то я оставлю жизнь так же, как я бы ушел из гостиницы, а не из своего настоящего дома, потому что я думаю, что пребывание наше здесь предназначено нам, как переходное и только временное.

Цицерон

5

Если бы я даже ошибался, полагая, что душа бессмертна, я был бы счастлив и доволен своей ошибкой; и пока я живу, ни один человек не в силах отнять у меня эту уверенность, которая дает мне такое неизменное спокойствие, такое полное удовлетворение.

Цицерон

Мы неправильно ставим вопрос, когда спрашиваем: что будет после смерти? Говоря о будущем, мы говорим о времени, а умирая, мы уходим из времени.

8

НОЯБРЯ (Бог)

Сознание нашей жизни по отношению к Богу есть то же, что наши чувства по отношению к миру, к вещам. Не было бы чувств, мы ничего не знали бы о мире, о вещах; не было бы в нас сознания нашей жизни – мы ничего бы не знали о Боге.

1

Есть только один способ чтить Бога. Способ этот в том, чтобы исполнять свои обязанности и поступать согласно законам, данным разумом. Бог существует – это, по моему мнению, не может означать ничего другого, кроме того, что я, сохраняя свою свободную волю, чувствую себя вынужденным поступать по Правде. Это Бог. Вообще Бога познает сердце наше, и сделать это познание понятным разуму, несомненно, трудно, если не совсем невозможно. Вопрос еще, мог ли бы один разум, без сердца, дойти когда-нибудь до Бога. После того как сердце познало Бога, стал искать его и разум.

Лихтенберг

2

Идея Бога, несмотря на все свое величие, есть идея нашей духовной природы, только очищенная и возвеличенная до бесконечности.

Основа понятия Божества находится в нас.

Чаннинг

3

Бояться Бога хорошо, но еще лучше – любить. Лучше же всего воскресить Его в себе.

Ангелус Силезиу

4

Найти Бога можно только в себе.

Ангелус Силезиус

5

Хороший работник, наверное, не знает всех подробностей жизни хозяина, а только ленивый работник старается, ничего не делая, разузнать о жизни и вкусах хозяина, чтобы угодить ему. То же отношение человека к Богу. Важно то, чтобы признавать Его хозяином и знать, чего Он от меня требует; а что Он сам такое и как Он живет, я никогда не узнаю, потому что я Ему не пара, я – работник, а не хозяин.

Понимают Бога каждый, как ему свойственно, но исполняют волю Его все одинаково.

9 НОЯБРЯ (Гордость)

Себялюбие есть начинающаяся гордость. Гордость – это незадержанное распустившееся себялюбие.

1

Кто не питает отвращения к своему самолюбию, к тому свойству, которое заставляет его ставить себя выше всего в мире, тот вполне ослеплен, потому что это противоречит и справедливости и истине. Противоречит справедливости потому, что все желают тoгo же, т. е. быть выше других, и противоречит истине потому, что нельзя быть выше всего в мире.

Паскаль

2

Есть два сорта людей: одни – праведны, но считают себя грешниками; другие грешны, но считают себя праведниками.

Паскаль

3

Человек – дробь. Числитель – это его внешние, телесные и умственные качества, сравнительно с другими; знаменатель – это оценка человеком самого себя. Увеличить своего числителя – свои качества – не во власти человека, но уменьшить своего знаменателя – свое мнение о самом себе, и этим уменьшением приблизиться к совершенству – во власти каждого человека.

4

Чем легче и менее плотно вещество, тем больше оно занимает места. Так же легковесны и те достоинства, которые приписывает себе гордый человек.

5

Много есть людей, ставящих себя учителями других, тогда как им самим надо только начинать учиться.

Восточная мудрость

6

Плохое колесо всегда громче скрепит. Пустой колос выше стоит. Таково же и свойство гордости.

7

Низшая природа человеческая противна смирению, сердце человеческое возмущается при одной мысли о презрении, об унижении, и мы тщательно скрываем все, что может унизить нас в глазах других, мы стараемся скрыть худое в себе даже от самих себя; мы не хотим видеть себя такими, каковы мы на самом деле. Чем сильнее в нас это свойство, тем нужнее нам бороться с ним.