Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов
Шрифт:
– Это не всегда какое-то страшное действие, это скорее общее состояние, ощущения. Постоянная тревога, боль. И я борюсь, бьюсь из последних сил, а чувство такое, будто за мной наблюдают. Будто преследуют, загоняют, как жертву, и полное осознание, что рано или поздно загонят. А смириться с таким исходом, значит сдаться и точно проиграть. Подчиниться. А я не хочу подчиняться!
Пока рассказывала, вновь погрузилась в это паршивое состояние, и даже парк вокруг померк: небо затянуло серой пеленой, краски стали гуще и от легкости
– А в твоих снах только люди?
И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.
– Если бы, - грустно усмехнулась я, - твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.
– Твою ж мать.
– проговорил Лера, и закрыл глаза.
Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.
– Лер, ты чего?
– встревожилась я.
Громко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Валерий посмотрел на меня, и медленно с нажимом произнес:
– Иннокентию про сны не говори ни в коем случае. Поняла меня?
– Лера...
– Пообещай. Что ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь ему про мертвых людей в твоих снах. Пообещай, Василиса.
До меня даже не сразу дошло, что он назвал меня по имени, но под таким прожигающим взглядом пришлось сказать:
– Хорошо, обещаю.
Он выдохнул, и на лице его отразилась усталость.
– Скоро вставать. Не хочу расставаться.
Я грустно улыбнулась. Сон всё равно должен был закончиться.
– С добрым утром, любимая, и хорошего тебе дня.
Прошептал Лера, касаясь моих губ, и тишину летнего сквера разорвал яростный звон будильника.
===
– Василиса, ты куда?
– На работу, куда ж еще, - зевая, и чуть не врезавшись в косяк ответила я. Попытки ходить с закрытыми глазами еще ни разу не увенчались у меня успехом.
– Спать ложись, дай отдохнуть по-человечески.
Из уст кота слышать это было более чем странно.
– У тебя выходной сегодня, - пояснило пушистое чудо, сворачиваясь клубочком.
– Да? Почему? Сегодня же вторник...
– Твой Алексей Геннадьевич его тебе с удовольствием предоставил, даже просить не пришлось. У тебя переработок - тьма тьмущая. И отпуска недогулянного за прошедшие годы почти сорок дней. Ты куда всё это копишь? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик?
Вопросил Иннокентий, недовольно скривившись.
– Ты с Алексеем Геннадьевичем разговаривал?
– Угу.
– Надеюсь не вот так.
– указала я рукой на кота.
– В смысле... Аааа, нет, не как кот. А по телефону, как твой лечащий врач. Нажаловался, что ты сбежала из больницы, но отдых тебе необходим, поэтому
– посмотрел на меня внимательно, Иннокентий вздохнул и сказал, - Ложись, Василис, поспи еще немного. Нам вечером в министерство наведаться нужно, оформить тебя по всем правилам.
– И заметив, что я до сих пор сомневаюсь, добил, - Там фото придется делать на пропуск, и лучше тебе быть свежей, красивой и во все оружии, ибо фото делается как на паспорт - раз в двадцать лет. Перефотографировать никто не будет. Сам уже второй десяток мучаюсь: неудачно я на пропуск вышел.
Противиться Иннокентию не было никакого желания. Я упала на кровать, завернулась в еще теплое одеяло, и обняв подушку, улыбнулась: может Лера еще не ушел? Но Леры, к сожалению, уже не было.
===
Меня разбудил звонок в дверь. С удивлением обнаружив, что на часах уже 13:48, я накинула поверх пижамы халат, и поплелась открывать.
На пороге стояла Алёна.
– Это от всего нашего офиса, - заявило белокурое чудо, протягивая пакет апельсинов и початую бутылку шампанского.
– И бутылка тоже?
– спросила я, не в силах справиться с изумлением.
– Нет, это моя скромная лепта, - заговорщически улыбнулась подруга.
– Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, - пошутила я, подпиннывая Алёнке тапочки.
– К последним как-то не тянет, а вот от первого я не откажусь, - мечтательно заявила Алёна.
– Пойдем на кухню.
– Как ты себя чувствуешь? Выглядишь вроде не плохо.
– Уже намного лучше.
– ответила я, доставая из холодильника сыр и фрукты.
– Что врачи говорят?
– Что я абсолютно здорова.
– ага, а еще, что при том что я здорова, им не понятно, что творится с моим организмом, но для Алёны это уже лишние сведения, - Всё хорошо, скоро вернусь на работу. Только отпуск, наверное, всё-таки сейчас попрошу.
– Отпуск, это дело. Куда-нибудь поедешь?
– Скорее всего. Посмотрю тур куда-подальше: в теплую страну, где я без зазрений совести смогу лечь, повесить на шею табличку 'не кантовать' и пролежать так до самого отлета.
На стол перекочевала шоколадка 'Сударушка'.
– А как же курортные романы?
– с придыханием произнесла эта язвочка. Ведь прекрасно же знает, как я к таким развлечениям отношусь.
– А что романы?
– ставя в центр стола тарелку с нарезанными кубиками сыром и фруктами спросила я, - Думаю особо 'романтичные' особы не сильно будут горевать без моего скромного общества, и быстро найдут чем (да и кем) себя занять.
– Василиса, я думаю, что твой организм устроил этот ядерный взрыв именно из-за отсутствия этих пресловутых 'особо романтичных особ'. У тебя гормоны чуть не из ушей фонтанами бьют, а ты...