Обаяние Порока
Шрифт:
Ангелина искала их много лет, уже выйдя из приюта, она использовала любую возможность, чтобы найти их. Не для того, чтобы спросить, почему они бросили ее. Это и так было ясно. Для того, чтобы посмотреть в лицо той части себя, которая никогда не была ей понятна.
Она много раз прокручивала в голове возможные сценарии: те, где мать кидалась ей на шею и молила о прощении; те, где перед ее носом захлапывали дверь; те, где она стояла над их могилами. Все равно ничего не происходило. Тьма засасывала ее сильнее, каждый раз, когда она чуть-чуть приоткрывала дверь в прошлое.
Самаэль смотрел на нее с содроганием. Первый раз его просили так искренне и так невинно. Большая часть сразу бросалась в пучину разврата: они просили денег, власти, влияния, престижа, будто не могли их получить без дьявольской силы. Кто-то умудрялся просить стать Королем Ада или Богом. Это наскучило ему. Он ждал чего-то, что может дать только он. И вот перед ним стоит еще необвиненная душа и просит помочь. Ей не нужны деньги, она не хочет стать самой красивой женщиной во Вселенной, не просит сделать ее самой желанной, не собирается пробиваться наверх с его помощью. Она хочет того, в чем не была виновата. Она даже не просит, чтобы ее никогда не бросали в детском доме. Впервые за очень долгое время, Самаэль услышал просьбу, в которой есть только смирение.
Самаэль знал, что свобода воли, чаще всего, оборачивается для тварей проклятьем. Для него именно этим она и стала. Когда-то он любил людей и посчитал, что Отец делает для них недостаточно. И он решил заменить Его. Он решил, что справится с этим лучше. Что из этого вышло, давно известно. Спустя тысячелетия он понял, что не всегда людям нужно давать то, что они хотят. Они обладают свободой, но их наказывают за их выбор. И Самаэль смеялся над ними.
Теперь ему было не до смеха. Не Ангелина делала выбор у кого ей рождаться. Но она настойчиво искала то, что не должна была. Он знал это и знал, почему Творец не допускает ее к ним. Но она попросила его и он не мог отказать.
Ее глаза, искрящиеся под пеленой слез купили самого Дьявола.
–Ты уверена, что хочешь этого? – Спросил он, пока она продолжали стоять на тротуаре.
–Как ты можешь спрашивать? – Выкрикнула она и тут же смягчилась. – Я ищу их всю жизнь! Мне нечего терять, все равно половина моей души осталась с ними. Так что, если ты собираешься ее забирать, то я хочу получить то, о чем больше всего волнуюсь.
Самаэль почувствовал то, что у него отняли тысячи лет назад вместе с правом жить в Раю. Сострадание.
–А если тебе не понравится то, что ты увидишь? – Давал он пути отступления.
Но она не собиралась сворачивать.
–Я хотя бы буду знать.
Самаэль дотронулся кончиками пальцев к кисти женщины.
–Возьми меня за руку и закрой глаза.
Ангелина, не раздумывая, покорилась.
«Какая теплая!» – Подумал Самаэль. Его руки были ледяными, будто он только что терзал грешников, вмерзших в озеро на последнем круге ада. Ангелина даже не вздрогнула.
–Все.
Она услышала его голос и медленно открыла глаза. Всю жизнь она грезила этим моментом, а когда он наступил, не знала как себя вести.
Они стояли посреди
Сверху послышались голоса и Ангелина метнулась, чтобы укрыться, но Самаэль, стоящий за ее спиной, удержал ее за плечи.
–Они нас не увидят. – Успокоил он.
Ангелина поверила, хоть и боялась.
С лестницы спустилась белокурая кудрявая девочка лет восьми. На ней было надето розовое платье с белыми рюшами и лаковые сандалии.
–Мама! Мама! – Она спрыгнула с последних трех ступенек и прокричала наверх.
–Что ты орешь?!
Из боковой комнаты, наверное, столовой, вышел высокий худой парень лет двадцати. Его дымчато-коричневые волосы тоже немного вились, но не так, как у девочки.
–Ты злюка! – Девчонка показала ему язык и снова побежала наверх.
Парень безучастно почавкал жвачкой и вернулся в столовую.
Ангелина смотрела на них, закрыв рот ладонью и слезы крупными градинами катились по ее лицу. Самаэль сжимал кулаки в бессильной злобе. Он ненавидел этих детей, хотя и понимал, что они ни в чем не виноваты. Это не позволяло ему наказать их.
Но вот послышались более глубокие голоса взрослых и на лестнице показались мужчина и женщина, держащие за руку девчушку.
–Милая, твой брат уже готов? – Спросила женщина.
Ее тонкое платье в горошек облегало стройную фигурку и муж, очевидно, до сих пор восхищался этим фактом, судя по тому, какие плотоядные взгляды он бросал на нее.
–Мне обязательно туда тащиться?
Парень снова вышел в прихожую, на этот раз, закидывая в себя чипсы.
–Ты еще не готов! – Взвизгнула женщина.
Парень небрежно посмотрел на свою одежду: рваные джинсы, толстовка, серая футболка, кеды.
Он оскалился, оголив ровный ряд керамических зубов.
–Я пойду так или не пойду вообще.
Мужчины оставил руку дочери и подошел к сыну, тыча в него пальцем:
–Ты, черт возьми, переодеваешься, – он повысил голос: – идешь наверх и переодеваешься!
Он минуты три играл в переглядки с сыном, в которой у младшего не было ни одного шанса. Парень обошел отца, задев его плечом, одними губами прошептал извинения матери, потрепал сестренку по макушке, которая теперь смотрела на него, надув губы и упрямо удерживая слезы.
–Мы подождем на улице. – Сурово произнес мужчина.
Его жена и дочь вышли вслед за ним.
Ангелина повернулась к Самаэлю и, сквозь слезы, произнесла:
–Забери меня отсюда.
Самаэль поднял ее подбородок и наклонился к губам, лишь одну долю мгновения прикоснувшись к ним своими. Ангелина не успела ничего понять, видя лишь его глаза, которые горели алым цветом и тут же они оба оказались в ее собственной гостиной.
Самаэль отодвинулся от нее, но руки держал чуть ниже плеч, поглаживая их вверх-вниз. Ее кожа похолодела, а его руки, наоборот, стали горячими, как раскаленные котлы.