Обаяние Порока
Шрифт:
Самаэль прошел мимо средней школы, маленьких магазинчиков – «суперетт", как их называли французы, на две минуты задержался у фонтана, где туристы смеялись, будто впервые видели пресную воду. Потом свернул на улицу Шарло и долго смотрел в витрины баров. Кто-то оглядывался на него, кто-то толкал и ругался, кто-то обходил и извинялся. Он смотрел на людей внутри, снаружи, на тех кто был один; кто целовался на краю тротуара; кто в обнимку шел со своими партнерами; кто угрюмо плелся с теми, кто давно им опостылел; и на тех, кому некуда было идти.
Он пошел дальше, купил круассан в булочной на углу и сел на скамейку в одном из скверов, развернул бумажный пакет и стал методично жевать, смотря как два голубя крутились возле одной голубки, кудахча с рокотом старого мотоцикла.
Он снял пиджак, хотя вечер становился холодным и ветреным, стянул галстук, расстегнул запонки и посмотрел в сапфиры в их ядре.
Кто-то за его спиной закричал и его недолгое спокойствие оборвалось. Он бросил наполовину съеденный круассан голубям, которые тут же бросили свою голубку и накинулись на хлеб. Самаэль закатал рукава рубашки, положил запонки на скамейку, взял пиджак и пошел прочь. В свете промелькнувшей между веток деревьев луны, сапфиры сверкнули и он исчез на темной аллее.
***
Ангелина сидела на краю балкона, открыв створки и болтала ногами над пропастью. На полу рядом с ней стояла наполовину пустая бутылка белого вина и бокал, в хрустале которого отражались блики Латинского квартала.
Шум с улицы убаюкивал ее и она, как загипнотизированная смотрела в черничную темноту, в которой голубой цвет ее глаз сиял еще сочнее.
Башни церкви Сен-Сюльпис, как разнояйцовые близнецы, непохожие друг на друга, врезались в небо и оно, словно, прохудившееся корыто обтекало ее классицистическую архитектуру густыми каплями.
Она забралась обратно, подползла к краю и посмотрела вниз. Она сама не знала от чего чувствовала себя размазанной сразу по всем проспектам Парижа. То ли от того, что боялась его возвращения, то ли от того, что он так не приходил, то ли потому что вообще позволяла себе думать о нем.
Все казалось ей скучным и безобразным. Город, который приводил ее в щебечущий восторг вдруг стал серым пятном, в котором даже силуэты людей слились в одну безликую массу, словно близорукий смотрит вдаль. Мозаика ярких красок и прекрасных пейзажей разбилась в одну секунду.
–Кажется, Ницше сказал: «Если долго смотреть в бездну, бездна тоже смотрит на тебя".
Ангелина покачнулась и чуть не рухнула вниз, зацепившись рукой за перекладину балкона.
–Господь Всемогущий!
Она поднялась на ноги и положила руку на грудь.
–Почему, вы, люди, все время вспоминаете Его, даже если Он не имеет никакого к вам отношения?
Она
–Как Вы, мать Вашу, входите сюда?!
Самаэль коротко засмеялся.
–У меня есть, так сказать, Божий дар. Я могу войти куда угодно.
Ангелина подняла с пола бутылку вина и бокал и подошла к двери в гостиную.
–Даже на Кофейный бал в Вену. – Договорил Самаэль.
Ангелина насупила брови и выкрикнула ему, глядя прямо в глаза.
–Так это, все таки, этот придурок Федин?! – Она взмахнула свободной рукой. – Проклятье! Я же знала!
Самаэль недоуменно уставился на нее и взял из рук вино.
–Хороший выбор.
Он понюхал его из горлышка, потом взял бокал у Ангелины и налил себе немного.
–Ммм, отдает персиком. – Смаковал он.
–Как, мать вашу, вы познакомились?!
Самаэль причмокнул и наивно посмотрел на Ангелину.
–С кем?
Она яростно выхватила у него бутылку и бокал, не дав допить, расплескала вино ему на рубашку и влетела в квартиру.
–Эй! – Возмутился мужчина. – Ты испортила мне рубашку. Она же от Армани! С ума сошла!
Ангелина закатила глаза, поставила вино на барную стойку, отгораживающую кухню от гостиной, намочила под краном полотенце и бросила его в лицо посетителю.
–Хватит придуриваться! Я не знаю, может, твой друг был тогда в баре и слышал нас, я ничему не удивлюсь, он преследует меня еще со времен Питера!
Самаэль протирал пятно на рубашке, которое превращалось в бирюзовую лужу на шелке и это раздражало его.
–Я не понимаю, о ком мы?!
Он фыркнул и отбросил полотенце.
–Да какого хрена, ты творишь?
Ангелина уставилась на него, держа в руках флакон с пятновыводителем и чуть не обронила бутылочку, когда увидела, что он стал расстегивать пуговицы.
–И почему, если ты чертов Дьявол, не выбрал тело какого-то олимпийского бога из фитнес-клубов?
–Я показываюсь в самом привлекательном для тебя виде.
Ангелина закатила глаза.
–Если у тебя и есть что-то от Дьявола, то это раздутое, как стены города Дита, самомнение!
Самаэль откровенно наслаждался всей ситуацией и потешался над ней и теперь, кажется, вместе с этим недоумком Михаилом. Она разозлилась и поставила пятновыводитель рядом с бутылкой с вином. Бене была права. Она вытащила мобильник из кармана джинсов.
–Что ты делаешь? – Спросил Самаэль, стягивая рубашку.
–Вызываю полицию.
Она схватилась одной рукой за бутылку с пятновыводителем и посмотрела ему в глаза. Он снова смеялся над ней.
–Какая же наивность.
Ангелина посмотрела в экран телефона и развела руки.
–Какого черта?
«Нет сигнала».
–Твои штучки?!
Самаэль повел бровью.
Она выдула воздух через ноздри и пошла к выходу. Мужчина не стал ее останавливать, подняв рубашку перед собой, он смотрел на пятно и недовольно ворчал.