Обделенные душой
Шрифт:
— Пошли, покажу вам помещение. — Одной только безупречной улыбки Джеффа достаточно, чтобы взорвать всё это заведение к чертям.
Джефф ведёт их мимо главного офиса. Менеджер, не отрываясь от телефона, поднимает взгляд и на мгновение встречается с глазами хлопателя. Тот смотрит в сторону, словно боясь, что менеджер прочтёт его мысли. Ему кажется, что его намерения ясны каждому встречному, как если бы его руки уже были широко разведены в стороны. Но у менеджера наверняка особый нюх на такие
— Вон там у нас зал для силовых тренировок — гантели, штанга, всё такое. Тренажёры направо. Всё по последнему слову техники, с голографическими развлекательными консолями. — Гости не слушают Джеффа, но он, похоже, этого не замечает. — Зал для аэробики на втором этаже. — Джефф жестом приглашает их последовать за ним по лестнице наверх.
— Ты иди, Нэнси, — говорит хлопатель, — а я тут гири побросаю.
Они обмениваются коротким кивком. Так они установят нужную дистанцию. Этот момент — их прощание.
Юноша направляется в сторону зала для силовых тренировок. Пять часов — время, когда посетителей в клубе особенно много. Чувствует ли он раскаяние от того, что пришёл сюда именно в это время? Чувствует, но только когда видит лица окружающих; поэтому он старается не смотреть. Это не люди — это идеи. Они — собирательный образ врага. К тому же, он ведь не сам выбрал время и место; ему велели прийти точно к этому часу и именно сегодня. Когда речь идёт о событии такого масштаба, легче всего спрятаться за формулировкой «Я всего лишь выполнял приказ».
Скрывшись за пилоном, он достаёт из кармана круглые детонаторы, похожие на пластырь, и налепляет их на ладони. «Всё это по-настоящему. Отсчёт начался. О Господи... о Боже мой...»
И словно эхо, вторящее его мыслям, он слышит:
— О Господи!
Хлопатель вскидывает глаза: перед ним стоит менеджер. С ладоней нового члена клуба на него злобно взирают детонаторы размером с пенни, похожие на стигматы. Нет сомнения, для чего они там.
Менеджер хватает юношу за запястья, не давая свести ладони вместе.
— Отпусти! — вскрикивает хлопатель.
— Постой, выслушай меня! — говорит менеджер громким шёпотом. — Ты думаешь, это место выбрали наобум? Нет! Тебя используют!
— Пусти, или я...
— Или ты что? Взорвёшь меня? Именно это им и нужно! Я — один из активных членов Движения Против Расплетения. Пославшие тебя на самом деле целят в нас! Они вовсе не за царство хаоса. Они хотят уничтожить ДПР! Ты не на той стороне!
— Нет здесь никаких сторон!
Он вырывается, готовый хлопнуть...
...но решительность его немного ослабла.
— Вы из ДПР?
— Я могу тебе помочь!
— Слишком поздно! — Хлопатель чувствует прилив адреналина. Слышит, как
— Мы вычистим твою кровь! Мы можем тебя спасти!
— Врёшь ты всё!
Но хлопатель знает — это возможно. Так сделали с Левом Калдером, верно? А потом хлопатели пришли к нему и попытались убить за то, что он не хлопнул.
Наконец один из множества погружённых в экстатическую тренировку качков замечает, какого рода беседа идёт между менеджером и новеньким, и вскрикивает:
— Хлопатели! — Он пятится. — ХЛОПАТЕЛИ! — вопит он и устремляется к двери. Остальные быстро вникают в ситуацию, разражается паника. Однако менеджер не сводит глаз со своего собеседника.
— Я могу помочь тебе!
Внезапно здание сотрясает взрыв, тренажёры валятся на пол. Она сделала это! Она выполнила миссию! Её больше нет, а он всё ещё здесь.
Мимо него бегут люди — окровавленные, кашляющие, заходящиеся криком; менеджер снова хватает его за руки с резкостью, достаточной для детонации.
— Тебе не обязательно следовать её примеру! Прими самостоятельное решение! Стань на сторону правого дела!
Хлопателю хочется верить, что ему и впрямь говорят правду, что эта искорка надежды настоящая, не фальшивая; однако повсюду царит хаос, кругом сыплются горящие обломки, и в голове у него такой же кавардак. Разве может он предать свою подругу? Разве может он закрыть дверь, которую она открыла, и отказаться завершить дело, которое она начала?
— Я найду для тебя безопасное место. Никто никогда не узнает, что ты не стал хлопать!
— Хорошо, — говорит он, придя наконец к решению. — Хорошо.
Менеджер испускает вздох облегчения и отпускает его руки. И в тот же момент хлопатель широко разводит ладони и резким движением сталкивает их вместе.
— Не-е-ет!
И он уходит, уходит, прихватив с собой и деятеля из ДПР, и то, что осталось от здания, и последнюю искру надежды.
3 • Кэм
Первый в мире составной человек одет в классический вечерний костюм.
На нём сшитый на заказ фрак высшего качества. Кэм хорош. Великолепен. Потрясающ. Во фраке он выглядит старше; но возраст для Камю Компри — понятие расплывчатое, он ведь толком не знает, сколько ему лет.
— Выбери мне день рождения, — требует он у Роберты, пока та завязывает на нём галстук. Похоже, ни одно из множества фрагментарных сознаний, составляющих его мозг, не хранит сведений о том, как завязать галстук-бабочку. — Назначь мне возраст!
Роберта для Кэма что-то вроде матери. Во всяком случае, носится она с ним и вправду, как с собственным чадом.