Шрифт:
Пролог
Великое землетрясение с самого начала именовалось таковым, поскольку затронуло не один только Мехико.
Прежде всего, разумеется, заколебалась земля. Огромная долина, где расположился город Мехико, затряслась подобно игральной кости, которую сунули в стаканчик и стали подбрасывать на ладони.
Почва дрогнула даже на севере страны в Рио-Гранде. Затрепетали джунгли на границе с Гватемалой. Затем затрясло леса в Канкуне, ходуном заходил Акапулько, и даже песчаная коса у залива Теуантепек просыпалась белоснежным пляжным песочком.
Не было уголка в Мексике,
В такт колебаниям закачались ветви деревьев в лесах Чьяпаса на юге. Вековая пыль поднялась с развалин дворцов майя в Паленке и Копане.
Кроме всего прочего, это самое землетрясение сильно озадачило некоего путника в джунглях, который собирался и уже приложил немало усилий к тому, чтобы, в свою очередь, потрясти столицу да и все государство.
Подкоманданте Верапас в униформе цвета хаки, пробираясь сквозь заросли, временами настороженно вскидывал голову, обмотанную красной банданой.
Лицо Верапаса скрывала черная шерстяная лыжная маска. Причем из дырки для рта, прорезанной для удобства дыхания и обмена мнениями, торчала дымящаяся трубка.
Когда огромные деревья вокруг заколебались, он поднял руку и коротко приказал на языке майя:
— Подождите!
Следовавшие за ним хуаресистас замерли.
Даже опустившись на колени, он не расстался с трубкой. Его зеленые, словно у мифической птицы Кецаль, глаза напряженно всматривались в заросли. Впрочем, периодически, склонив голову набок, он пытался определить на слух характер опасности, о которой предупреждал его неожиданный гул.
Джунгли Лакандона — родина индейцев майя и миштеков — пришли в полнейший беспорядок. Казалось, деревья вокруг гнулись и скрипели от бури, но бури-то никакой не было! Стоял прохладный мартовский денек, и в воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения.
Однако почва под высокими армейскими ботинками Верапаса ходила ходуном.
— Нок [1] ! — отрывисто пролаял он на майя. — Всем встать на колени и переждать!
Хуаресистас подчинились. Это были смелые парни. Не парни, в сущности, а мальчишки. Худые, как тростинки, все в темно-коричневом хаки, таких же, как у командира, черных лыжных шапочках и масках. От вожака их отличало только отсутствие трубки да карие глаза — глаза индейцев. Белых среди юношей не было.
1
Эквивалент испанского слова «землетрясение».
К какому роду-племени относился подкоманданте, не знал никто. В том числе и хуаресистас. Хотя слухи по этому поводу ходили самые разнообразные.
Некоторые считали, что он иезуит-расстрига, в средствах массовой информации даже упоминалось некое имя. Другие полагали, что он — лишенный наследства сын крупного плантатора, неустанно эксплуатировавшего майя. Его называли американцем, кубинцем, гватемальцем, даже маоистом, членом левацкой
Считалось, что подкоманданте особенно благоволит индейцам майя: они подчинялись ему беспрекословно.
Пока земля гудела и сотрясалась, вожак, припав на колено и прищурившись, тщательно осматривал свой АК-47.
Вдруг далеко на севере, в небе, показался дымный след. Он увеличивался в размерах, клубился и расползался над линией горизонта, как отвратительный гриб.
— Осмотреться! — приказал подкоманданте.
Хуаресистас тотчас вскарабкались на деревья, несмотря на опасность обнаружить себя солдатами федеральной армии. Они старались получше рассмотреть клубящийся на горизонте столб дыма.
На пожар не похоже — слишком уж темным, непроницаемым и огромным было дымное облако. Так мог дымить только Попокатепетль — вулкан, известный под этим названием на севере у ацтеков. Подобные извержения случались и раньше.
Никогда, правда, вулкан не коптил еще с такой яростью.
— Попо! — разом воскликнули майя. — Это Попо!
— Огня не видно, — заключил один из них.
Верапас пыхнул трубкой.
— Пока не видно. Но очень может быть, что скоро займется.
— И что это значит, господин Верапас?
— Это значит, — начал подкоманданте, — что скоро мы увидим огонь, в котором корчится проклятый Мехико, вполне достойный подобной пытки. Время пришло. Пора нам выбираться из джунглей. С сегодняшнего дня нашей главной и единственной целью становится столица.
Хуаресистас спрыгнули с деревьев на землю и теперь пребывали в некотором возбуждении. Оно не имело ничего общего с конвульсиями, от которых содрогалась земля.
Просто парни знали, что отныне они приобретают новый статус: превращаются из жалких повстанцев, защищающих от правительства свои бедные хижины, в полноправных борцов за свободу и участников гражданской войны.
Глава 1
Выступление в Кигали напоминало затянувшуюся дурную шутку. Верховный главнокомандующий вождь Стомика Магут Ферозе Анин прибыл в руандийскую столицу, пытаясь спастись бегством от своего разъяренного народа, численность которого означенный черный джентльмен здорово подсократил — даже щедрые дяди из Организации Объединенных Наций решили, что кормить в стране уже некого. О том, что ООН приостановила помощь, и поведал Верховный главнокомандующий собравшимся по такому случаю журналистам.
— Я больше не революционер, — сообщил он в заключение. — И жажду только одного — покоя.
Поскольку последние слова он произнес отчетливо и к тому же улыбаясь подкупающей белозубой улыбкой, ему поверили. Более того, сообщили об этом всему миру в тайной надежде, что все, сказанное вождем, — правда.
Таков был первый день пребывания диктатора в Кигали.
На пятый день он пригласил на обед одного не слишком влиятельного руандийского генерала.
— Этой страной можно завладеть за два месяца, — сообщил он генералу самым доверительным тоном. Рядом, у спинки кресла, покоилась трость диктатора с массивным золотым набалдашником, а на пальце у него голубым огнем полыхал перстень с бриллиантом чистейшей воды.