Объект контроля
Шрифт:
Я пытаюсь рассмотреть, куда стреляет робот, но вижу между деревьями лишь какую-то неясную тень в полутора сотнях метров от нашей позиции. Этот призрак быстро перемещается, а значит, бой ещё не окончен. В подтверждение моих слов голем тайкунов наносит ещё один удар. На этот раз на боевую машину кибов обрушивается рой небольших ярко светящихся сгустков некой субстанции. Летят они очень быстро, и рассмотреть их подробно не удается, но у меня складывается впечатление, что внутри каждого из них живет яростный огонь, спрессованный какой-то неведомой силой в небольшие, но очень плотные шары.
Робот
Попадание сопровождается яркой вспышкой. По лесу разносится грохот взрыва, и ударная волна срывает с ветвей остатки листьев. От робота кибов во все стороны огненным фейерверком разлетаются раскаленные осколки. Глухо вскрикивает сержант, но его возглас тонет в вое рвущих воздух обломков.
Висящий в воздухе дискообразный дрон срывается с места и уносится в сторону противника, только что помножившего на ноль его носитель. Стрелять ему больше нечем, но, похоже, он и сам может быть оружием. Одноразовым, но от этого не менее смертоносным. Помнится мне, у гаусс-мин тоже есть такая функция — взрываться, как обычный фугас после исчерпания основного боезапаса. Вот только обычные мины не умеют летать. Они способны только подпрыгивать в воздух и смягчать слабым силовым полем обратное падение, а эта модификация неплохо справляется даже с ролью управляемой ракеты.
В сотне с небольшим метров от нас, где совсем недавно мелькала неясная тень голема тайкунов, на мгновение вспыхивает новое солнце, и по лесу прокатывается тяжелый грохот. Чем бы ни был начинен летающий диск, превратившийся в дрон-камикадзе, рванул он от души, и магическому порождению, пришедшему разбираться с невовремя вылезшим из какой-то глубокой берлоги роботом кибов, явно пришлось несладко.
Мое чувство опасности скачком переходит с уровня «всё пропало» в режим «если немедленно отсюда не свалишь, тебе конец». Поворачиваюсь к сержанту и вижу по его лицу, что с ним далеко не всё в порядке.
— Сильно зацепило?
— Правое плечо. Похоже, осколок, — сквозь зубы отвечает Евгений. — Кость, вроде, не задело, но кровь хлещет сильно.
— Бежать сможешь? Здесь оставаться нельзя.
— А куда я денусь? Помоги только повязку наложить.
Остановить кровотечение кое-как удается, но мы теряем время, которого у нас и так нет. Рюкзак сержанта приходится взять мне. Расставаться с автоматом он не желает категорически. Теперь я обвешан вещами и оружием по самое некуда. Уже жалею, что потащил с собой снайперскую винтовку. Хотел ведь оставить, но сержант настоял, сказав, что она станет одним из подтверждений гибели снайпера, за голову которого мне положена награда.
— Вперед! — командую я и бегу через дымящийся и тлеющий
Надо спешить, но не посмотреть, что осталось от боевого робота кибов я не могу — не позволяет инстинкт охотника. Бегу прямо через выжженное пятно, по которому разбросаны обломки. Сгусток энергии, попавший в техногенную тварь, разорвал её на части, но не смог полностью испепелить. То, что я вижу, заставляет меня на мгновение впасть в ступор. Жадность борется во мне со здравым смыслом, и я понимаю, что в этот раз здравому смыслу победить не судьба.
Одна из малокалиберных скорострельных пушек оплавлена и исковеркана практически до неузнаваемости. От неё до сих пор веет таким жаром, что даже приближаться к ней не хочется, а вот вторую взрывом вырвало из креплений и отбросило далеко в сторону. На первый взгляд она практически не пострадала. Вместе с ней на пару десятков метров улетел и фрагмент механизма заряжания, в котором сохранился обрывок гибкого рукава подачи боепитания с десятком плотно упакованных в шахматном порядке небольших безгильзовых снарядов.
Веса в этой штуке никак не меньше десяти килограммов, но оставить на месте боя такой трофей не в моих силах. Я подхватываю пушку и бегу дальше, сгибаясь под тяжестью своего и сержантского имущества. Хватает нас с Евгением метров на четыреста. Дальше бежать я уже просто не могу, да и сержант после ранения и изрядной потери крови тот ещё бегун. Переходим на быстрый шаг. Неожиданное погружение организма в режим обостренного восприятия показывает, что пока нас никто не преследует, но чувство опасности продолжает гнать меня вперед, подальше от места схватки двух чужих тварей, одну из которых я каким-то образом умудрился призвать нам на помощь. Впрочем, голем тайкунов явился на мой зов не для того, чтобы нас спасти. Он шел убивать боевого робота кибов. Ну, а то, что они в итоге уничтожили друг друга, нам с сержантом явно пошло только на пользу. Может, потому пока никто больше и не спешит к месту боя, считая, что там уже всё кончено.
Деревья освещает яркая вспышка. Земля ощутимо вздрагивает, и мы с сержантом мгновенно падаем за ближайшие естественные укрытия. За нами, метров на сто дальше места, где остались обломки робота кибов, в воздух поднимаются тонны грязи и ошметков измочаленной растительности. Над нами плотной стеной прокатывается ударная волна. С треском валится не выдержавшее её напора дерево. В воздухе висит какая-то мелкая труха, сквозь которую на землю медленно опускаются поднятые потоками спрессованного воздуха листья.
— Вовремя мы оттуда убрались, — негромко произносит сержант. — Похоже, по твари тайкунов прилетела ответка от кибов, решивших рассчитаться с ней за гибель своего боевого робота.
— Ну, не знаю, — предположение стражника кажется мне сомнительным. — Не думаю, что голем пережил самоубийственный удар взлетевшего с робота диска, так что там вряд ли было кого добивать.
Я поднимаюсь с земли и вновь навьючиваю на себя рюкзак Евгения и трофейную пушку.
— Может и так, — легко соглашается сержант. — Значит, кибы решили накрыть того, кто навел этого голема на их боевую машину.