Объект насилия
Шрифт:
Я пожал плечами.
Вроде бы, все, что хотел узнать, узнал: сигнал с двух скрытых где-то в недрах обеденного зала камер нареканий не вызывает.
Вроде бы, сегодняшнее мероприятие облизали с Никитой со всех возможных (и невозможных) сторон, и обсуждать больше нечего.
Программный выпускающий меня не подведет (я был в этом уверен), и теперь все зависело лишь от того, как сложатся обстоятельства; какую свинью нам подложит момавали. Я очень надеялся, что не слишком большую и толстую.
– Пока все, Никита. – Я посмотрел на часы: четверть седьмого. – Если наши клиенты
Я не добавил, что вполне возможен такой вариант: никто не подъедет, никто не станет подкладывать нам свинью (большую и толстую). Нас просто проигнорируют.
До чего же тогда будет обидно! Ко мне подсел Антон, положил на стол пачку «Мальборо» и маленькую черную рацию. Сообщил:
– Данила… точнее, все наши люди на месте. И еще… только что пообщался со службой наружки. Момавали со свитой в своем курятнике в Александровке. Как вернулся утром из казино, так больше никуда не высовывался.
– Это хорошо. – Я улыбнулся: насколько мне было известно, «курятник», являвшийся штаб-квартирой грузинских воров, представлял собой трехэтажный особняк, воздвигнутый по проекту не абы кого, а самого Паскаля Арана. [13]
– Это хреново! – не согласился со мной Антон. – То, что наши друзья не проявляют активности, еще ничего не значит. Даже, наоборот, подозрительно. – Он вытянул из пачки сигаретину, с задумчивым видом покрутил ее в пальцах. – Впрочем, самое мерзкое-то в другом. Кобадзе до сих пор торчит дома и, похоже, никуда не собирается. По тому телефону, который был оставлен тебе, он так больше ни с кем и не говорил. Домашний молчит со вчерашнего вечера. Сотовый определить не успели.
Гоча Кобадзе и был тем самым «кавказским акцентом», с которым я имел честь общаться аж целых два раза. Его вычислили уже на следующий день после нашего первого телефонного разговора; после моей разборки с барсеточниками. Номер, который грузин оставил мне, естественно, был одноразовым – только для связи со мной. Обычная практика. Вот только Кобадзе допустил ляп, каких не позволяют себе и последние дилетанты: открыл этот номер по документам сожительницы. Меня… вернее, Организацию он явно недооценил. А в результате получил, что заслуживал: его домашний телефон оказался на прослушивании, за его квартирой установили наружку. Которая сейчас и доложила Антону, что клятый грузин как ни в чем не бывало сидит дома и никуда не спешит.
– Звякну-ка я этой мрази. – Я вновь схватился за трубку.
– Что ж, позвони, – согласился Антон. – Только сразу могу сказать, что он ответит. Типа: «Не беспокойся, чувак. Мои генацвале прибудут на стрелку минута в минуту; а сам я на нее и не собирался».
…Он так и ответил. Почти слово в слово:
– Все хорошо, дорогой. Будем вовремя.
– Вовремя? – Я бросил взгляд на часы. До назначенного часа оставалось тридцать пять минут. – Тогда какого хрена ты все еще дома?!!
Кобадзе удивленно икнул, – такое ощущение, будто своей осведомленностью я двинул его поддых. Ему достало ума только на идиотский вопрос:
– Почему дома? – Это прозвучало
– Ты сидишь в квартире, приятель! У своей Валентины, – окончательно добил я Кобадзе. – И не чешешься. Теперь скажи мне, что на встречу со мной и не собирался. Приедут другие. А ты только диспетчер на телефоне.
Я сам предложил грузину удачную отмазку, и дефективным он был бы, если бы за нее не ухватился. Дефективным Гоча Кобадзе, кажется, не был.
– Правильно говоришь, – охотно согласился он. – Я только диспетчер и к тому, что произошло с тобой в среду, не имею никакого отношения. К тебе сейчас едут другие.
В последней фразе я в тот момент не уловил никакого подтекста. Возможно, его и не было; возможно, мой собеседник и сам не ведал, что собой представляют эти «другие».
Мало ли кто.
Как бы там ни было, а нам с Антоном довелось это узнать уже через двадцать минут. И это знание обошлось мне в отбитые почки и расквашенный нос. А сволочная «Подстава» в очередной раз за мой счет набрала приличные баллы в свой зрительский рейтинг.
Черные маски!
Истошные вопли, мат-перемат!!! – психическая атака.
Атака физическая: всех без разбору рожами в пол! По почкам – бац!! Наручники – клац!!! После чего вдогонку еще раз по почкам… дабы жизнь медом не казалась…
Сколько раз я видел по телевизору, как действует СОБР!
Так сказать, со стороны.
Никогда бы не подумал, что когда-нибудь доведется испытать эти действия на себе. Понаблюдать за ними…
…так сказать, изнутри.
Прочувствовать! Проникнуться незабываемым! И вот ведь гляди, довелось!!!
Спасибо ментам – то ли продажным, то ли слишком старательным, то ли просто кретинам. Или одновременно и таким, и таким, и таким. Так сразу и не разберешь.
Спасибо момавали. Мы тщательно готовились к какой-нибудь неожиданной пакости с его стороны; мы перебрали десятки вариантов возможных ловушек и провокаций. Но и помыслить не могли, что у грузина хватит наглости натравить на нас наших защитников, наших благодетелей, нашу национальную гордость – родных российских ментов. Да так, что в накладе оказались и мы, и они.
А молокосос момавали в это время не пошевелил даже пальцем.
Впрочем, обо всем по порядку.
На этот раз судьба, наверное, вспомнив, что давненько я не получал от нее никаких снисхождений, решила мне подыграть и устроила так, что в тот момент, когда все началось, я вновь разговаривал по телефону с Никитой. О чем не помню. Наверное, опять надоедал ему своими инструкциями. Впрочем, не суть. Главное в другом: я как раз находился на связи с монтажкой. А значит, на том, чтобы достать телефон, набрать номер и дождаться ответа, сэкономил, как минимум, четверть минуты. Вроде бы, мелочь. Но с учетом того, насколько стремительно развивались события, – целая вечность.