Объект подлежит уничтожению
Шрифт:
Снова в шутку легко толкаю его, перекручивая сказанную фразу. Он начинает щекотать меня, и я смеюсь ещё громче. Он так близко сейчас, что я начинаю ощущать лёгкое смущение. И едва могу протянуть возмущённое «Эй», когда Итан оставляет поцелуй на моей шее. Я продолжаю смеяться от щекочущего ощущения его дыхания на нежной коже. Но как только его язык касается шеи, разгоняя по телу отряды мурашек, смех сменяется глубоким вдохом. От веселья не остаётся ни следа, заполняя меня новой волной совершенно других мыслей. Одно прикосновение, и я сгораю. Я скучала по этим запретным ласкам.
Он отрывается от меня, хитро ухмыляясь.
— Всё ещё считаешь это смешно? Я действительно был достаточно предан системе. — На этой фразе он смешно
Мне нравится, когда он улыбается. На щеках виднеются едва различимые ямочки, а у уголков глаз маленькие морщинки. Это придает его лицу более юный вид.
— Кто кого совратил, интересно?
Пытаюсь состроить невозмутимый вид, но разве возможно удержаться, когда уголки губ сами ползут вверх?
— Конечно же ты меня. Разве можно быть такой нереальной? Ни один даже самый правильный служитель системы не смог бы устоять. Какие могут быть законы и правила, если единственное, о чем могу думать, это то, как я беру тебя прямо на этом столе?
Он проговаривает эти слова так серьёзно. И я мгновенно задыхаюсь, ощущая как последняя фраза возбуждает меня. Лишая способности трезво мыслить. Я уже забываю, о чем мы говорили только что, а в голове так и крутится на повторе нежданная мысль. Но разве я сама не хотела этого? Не представляла столь запретные действия. Ведь ради этого я собственно и тратила утром время на сборы. Желая нравиться Итану. Ещё с момента просмотра того видео, я постоянно думала о подобном. Это дико возбуждает. Мы ведь практически на виду, в лабораторию всегда кто-то может войти. И тем не менее перспектива пересечь грань ещё раз затмевает здравый рассудок. А чувство опасности только подстёгивает азарт. Поэтому я решаюсь действовать.
Поднимаюсь со стула и подхожу ближе. Итан наблюдает за моими действиями, ожидая, что же я буду делать. И я останавливаюсь в шаге от него. Пальчики скользят по халату, расстегивая крепления. Провожу ладонью по рубашке, отмечая, как дыхание становится более глубоким, а мышцы его груди напрягаются от моих прикосновений. Они как камень, скрытый тканью. Закусываю губу и поднимаю взгляд, мгновенно утопая в бескрайних радужках небесного цвета. Поддеваю пальцами пуговки, открывая обзор на его тело. Шея, ключицы, которые всё ещё находятся в плену одежды. Отодвигаю воротник и, привстав на носочки, касаюсь губами пульсирующей артерии. Слышу вдох, и руки Эванса мгновенно заключают меня в плен.
— Корд, ты действуешь на меня лучше любого чипа. Напрочь отключаешь сознание.
Его бархатный голос с лёгкой хрипотцой тоже действует на меня деструктивно. Я не способна думать ни о чем, а желание затмевает мысли. Стоило всего раз испытать сладостное удовольствие от его близости, и сейчас, я как зависимая, желаю очередную дозу.
— Я соскучилась.
Тянусь к его губам, желая унять жажду, которая наполняет каждую клетку тела.
— И я…
Проговаривает мне прямо в губы, обжигая дыханием, и в следующий момент я уже ощущаю желанное прикосновение. Поначалу лёгкое, будто он впервые пробует мои губы на вкус, но с каждой секундой поцелуй набирает обороты. А когда язык Эванс проникает в мой рот, я окончательно погибаю. Жажда нарастает, несмотря на то, что он целует меня. Её не утолить просто прикосновениями. Ощущаю, как это желание затягивается внутри, пуская по венам разъедающий яд. Руки, блуждающие по моему телу, разгоняют электрические разряды, вызывающие дрожь. Я не замечаю, когда Итан успевает расстегнуть мой халат и часть пуговиц на рубашке. Только когда он жадно припадает к шее, выдыхаю тихий стон. Сгорая от каждого касания губ.
Пальцы не слушаются, когда я пытаюсь дальше расстегнуть его рубашку. Эванс отстраняется, и я будто в один момент рассыпаюсь молекулами. Глаза, потемневшие от желания, затягивают меня в водоворот. Сводят с ума окончательно. Он быстро справляется
— Так лучше?
Словно насмехается надо мной, потому что от одного взгляда на его тело меня бросает в жар. Значительно лучше! Он помогает мне снять вещи, чередуя действия с поцелуями. И я уже не знаю реальность это или плод моей фантазии. Сердце стучит настолько быстро, будто вот-вот пробьет грудную клетку. И стоит Итану провести ладонями по обнаженной коже, как на теле остаются незримые дорожки. Его прикосновения пробуждают неконтролируемую тягу. Мне до одури необходимо, чтобы он был ближе. Тело желает большего, и я послушно иду на поводу, позволяя Эвансу стянуть с меня штаны.
Он на мгновение останавливается, очерчивая взглядом каждый изгиб моего тела и наслаждаясь открывшимся видом. А после рывком усаживает на стол. Зарываясь рукой в мои волосы притягивает ближе, впиваясь губами в диком поцелуе. Это уже не просто ласки, это настоящая война на выживание.
Резким движением придвигает меня к краю стола, чувствую, как противно скрипит поверхность столешницы от соприкосновения с обнаженными ягодицами. Кожа мгновенно полыхает от трения. Но я не успеваю обратить на это внимание. Потому, что единственное что мне сейчас необходимо — почувствовать его. Ладони скользят по его плечам, я зарываюсь пальчиками в его волосы и, не разрывая поцелуя, пытаюсь притянуть его ещё ближе. Он на секунду отпускает меня, расстёгивая ширинку. За пеленой страсти я ничего этого не замечаю. Как погибающий за глотком спасительного воздуха тянусь к его губам. Наше дыхание смешалось воедино.
И когда он прижимает меня к себе и забрасывает мою ножку, согнутую в колене, на свою талию, я окончательно теряю связь с происходящим. Одним движением он проникает внутрь, толкаясь в меня. И я не выдерживаю, вскрикивая от ощущения долгожданной близости.
— Тише, маленькая. Иначе сейчас сюда сбежится весь город.
От его обжигающего дыхания и этих слов, сказанных шепотом, меня прожигает дотла. Итан чуть прикусывает мою нижнюю губу, сжимая меня в крепких объятиях, и начинает двигаться. Резко, немного грубо, но это до безумия приятно. Я едва сдерживаю стоны, стараясь не задохнуться.
— Люблю тебя.
Почему-то именно эта фраза возникает в голове. Все мои познания, что я успела узнать об этом чувстве, это именно то самое, что я ощущаю. Я повторяю её как в бреду, сгорая в безумном танце наших тел. Запрокидываю голову, позволяя Эвансу терзать мою шею какими-то абсолютно дикими поцелуями вперемешку с укусами. Впиваюсь ногтями в его плечи, когда темп нарастает. И уже не способна удерживать крики. Поэтому Итан быстро переключается на мои губы, заглушая стоны поцелуями. Чувствую, как пружина внутри сжимается до предела, а от кончиков пальцев проходят лёгкие волны судороги. Глубокий толчок, и я взрываюсь. Задыхаюсь. Растворяюсь. Следом за мной в эту бездну ныряет Итан. Максимально вжимаясь меня, входит на всю длину и издаёт утробный рык. До боли сжимает рукой мою ягодицу, оставляя отпечатки пальцев на моём теле. Чувствую, как меня наполняет тепло, и сильнее цепляюсь за его плечи.
— Моя… Люблю тебя.
Он выдыхает эту фразу, прижимаясь своим лбом к моему плечу. А я запускаю пальчики в его волосы, прижимаю ещё ближе в попытке отдышаться. Даже когда тело прекращает содрогаться от желаемой разрядки, мы какое-то время не отпускаем друг друга. И лишь когда дыхание приходит в норму, а пульс перестаёт стучать в висках, он выходит. Тело мгновенно обдает прохладой, и я свожу колени вместе, стараясь удержать ощущение тепла его тела между бедер.
Итан помогает мне одеться и приводит себя в порядок. Обнимает меня, очень нежно поглаживая спину. Прикрываю глаза и укладываю голову на его грудь. Мне никогда не было так хорошо. Эванс же задумчив. В последнее время он часто отвлекается на собственные мысли.