Оберег от порочной любви

Соболева Лариса Павловна

– В пределах нормы, – ответил Брасов. – Вы где?

– У, мы уже далеко отъехали. Юрка, я почему звоню. Вчера приехал к родителям, а там для меня лежало письмо, позавчера отец вытащил из почтового ящика. Без штемпелей, значит, его бросил не почтальон. Извини, я за рулем, Элла прочтет.

Небольшая заминка, только тихая музыка звучала в трубке и – послышался голос Эллы:

– «За все надо платить, час настал. Ты готов заплатить?»

– И все? – спросил Брасов.

– Все.

– Подпись есть? – поинтересовалась Тори.

– А, и ты слушаешь? – не

удивился Глеб. – Подписи нет. Тори, ты вчера это имела в виду, когда спрашивала о странностях?

– Примерно. А обратный адрес на конверте есть?

– Посмотри, там есть обратный адрес? – сказал он, видимо, Элле.

– Нет, пусто, – сообщила она. – Только адрес родителей Глеба, его фамилия и имя с отчеством.

– Ребята, за что я должен заплатить и сколько? Вы понимаете хоть что-нибудь в этой хрени? Кто это прислал?

– Глеб, не морочь себе голову, – посоветовала Тори. – Какая тебе разница, что у кого-то пробило крышу?

– Вчера вы от меня многое утаивали, я это понял. Хочу знать, вам приходили подобные послания?

– Не приходили. Клянусь тебе всеми клятвами.

– А Наташке? Я связываю послание с ее предупреждением.

– Не знаем. Глеб, ты уже далеко, жив и здоров, пусть тебя не волнуют ее бредовые идеи.

– Осадок нехороший, будто я действительно кому-то должен.

– Ай, брось, – сказал Брасов. – Осадок и у нас есть, странно, если б его не было после всего-то. Ладно, Глеб, следи за дорогой, как показывает практика, она опасна и коварна.

– Может, вы правы. Позвоню, когда приедем.

– Счастливого пути, – крикнула Тори в трубку.

Отключив телефон, Брасов произнес с грустью:

– Ему повезло, вовремя удочки смотал. Ну и я поеду, мне пора.

Она проводила его до двери, как делала это всегда, заодно напомнила, чтоб не забыл ключи, лежавшие на столике...

– А где ваза? – только сейчас заметил он.

– Разбилась от сквозняка.

– Ты что, дверь открываешь нараспашку? – вытаращился Брасов.

– Однажды. У меня подгорели сырники, дым стоял столбом, я открыла.

– Никогда этого не делай, обещаешь? На кухне вытяжка.

– А я про нее забыла, раньше я столько не готовила.

Вдруг он притянул ее, обхватил руками, словно хотел спрятать, и заговорил быстро, взахлеб:

– Тори, прошу тебя, не выходи без меня никуда, никогда, это же нетрудно. Посиди дома... или лучше... Лучше тебе уехать, так мне будет спокойней, за это время, надеюсь, все прояснится. Я куплю путевку... Куда хочешь?

– Без тебя? Нет, не поеду. Не уговаривай. Юрка, Юрка... Я столько потеряла без тебя, теперь ни дня не хочу терять. Иди. Я не выйду из квартиры. Обещаю. А вечером обсудим, что делать. Иди.

Как последний раз, он поцеловал ее в губы – горячо и сильно. А вдруг последний?

В кабинете, до которого не добрался огонь, потому что он расположен на втором этаже и остался в стороне от эпицентра возгорания, Брасов проводил совещание. Отчитывался прораб, занимавшийся восстановлением первого этажа и части второго, его отчет свелся к следующему:

денег, денег и денег. Легче возвести новое здание до небес, чем отремонтировать этажи после пожара. Два человека ждали очереди, чтоб отчитаться по спасенному товару – сколько осталось единиц и в каком состоянии; три менеджера должны предоставить сведения о наиболее ходовом товаре и рассказать шефу, как улучшить работу; он собрался выслушать выкладки и бухгалтера.

– Считаю целесообразным нанять еще человек десять, – заканчивал прораб. – Меньшим числом мы не управимся к тому сроку, который вы обозначили, Юрий Артемович.

– Подумаем, – сказал Брасов, это означало, что сначала он посоветуется с бухгалтером. – Теперь ты.

– Да плохо дело. Примерно двести единиц бытовой техники можно запустить на продажу, но максимум, на что мы можем рассчитывать, – отдать за ту цену, за которую брали. Она, простите, провоняла дымком-с, упаковка подпалена...

Зазвонил телефон. На столе Брасова три аппарата, один городской, проходит через секретаршу, прежде она берет трубку. Второй для внутренней связи, третий прямой, номер имеется у незначительного числа людей, он-то и звонил. Брасов снял трубку:

– Слушаю.

– Посмотри в окно. Посмотри в окно. Посмотри в окно.

Голос не голос, во всяком случае, он мало напоминал человеческий, в нашем представлении так говорят роботы, тем более без пауз, повторяя без конца одну и ту же фразу. Брасов встал с кресла, прошел к окну...

Второй этаж – это невысоко. На улице прямо под окном кабинета стояла ОНА, запрокинув голову и глядя на него. Брасов чуть слышно застонал, но этого момента он ждал несколько дней, теперь не даст ей уйти. Не предупреждая, когда вернется, сорвавшись с места, словно ему сообщили о новом пожаре, кинулся к входу.

– Юрий Артемович, вы куда? – подскочила Лина.

А ему некогда даже на ходу кинуть ей фразу, мол, отлучусь ненадолго. Он выбежал из здания, обвел глазами пространство. Она садилась в такси. Номер! Цвет! Приметы! Брасов запомнил и рванул к машине, в которой что-то жевал Игорь, слушая радио.

– Выметайся, живо! – рявкнул шеф. – Ключи от машины!

Растерянный Игорь уступил место, отдал ключи, пролепетав, так как заметил перевозбужденное состояние шефа:

– Вам нельзя за руль, вы скажите, куда вас...

Автомобиль резко сдал назад, после чего взревел, выворачивая на проезжую дорогу, и умчался.

Такси не слишком торопилось, Брасов нагнал его быстро, очевидно, она не догадывалась, что за ней едет жертва ее заговора. Но время от времени авто вырывалось вперед, словно убегало, приходилось и Брасову прибавлять газу, маневрировать, догоняя, радоваться успеху и огорчаться, когда такси загораживали другие автомобили. Несмотря на горячку, в его мозгу сигналило: Роберт погиб, увлекшись быстрой ездой, осторожней! Да, он помнил о Роберте, но верил, что с ним не произойдет такого. Одновременно высчитывал, куда ее везет таксист, чтоб нечаянно, задержавшись на том же светофоре, который вечно дает стоп-сигнал не вовремя, не потерять их.