Оберег воплощения

Григорова Юлия

— Тогда пойдём, встлетим её. Я надеюсь, что она заметила вывеску и плидёт к нам сама. А если нет — мы её найдём.

Глава 29

Всему приходит конец

Из дневника Прая Вайзенкайнда

«Я знал, что если войду в дверь, то лишу Иголочку права выбора. Моё самообладание рухнет к её ногам, и хрупкое стекло, отгораживающее сердце девушки, окончательно треснет. Я не имел права с ней так поступить. Этот выбор должна была

сделать она, а не я, ведь я для себя всё давно решил. А вот если она сделает всего один маленький, последний шаг в моём направлении, то я никогда и никуда её не отпущу. Этому миру придётся окунуться в хаос с головой, ведь если Ёль будет нуждаться во мне, объединению не суждено случиться.»

Митл, главный город церкви святой триады

Ёль

Серый густой туман окутывал город, растекаясь по пустынным улицам и заполняя собой всё вокруг. Мои глаза застилала ярость, а рука с каждой минутой сильнее стискивала рукоятку ножа, поглаживая её скользкими от крови пальцами. Она ещё не успела высохнуть. Где-то недалеко раздавались шаги, стук каблуков по брусчатке основных дорог, но пока я так никого и не встретила.

Люди либо сторонились меня, либо их просто не было. Насколько я знала, городская стража и ищейки должны были попросить жителей города укрыться в домах или перебраться в убежища. Я не знала, какая сейчас стояла здесь обстановка, ведь не посещала никаких встреч с магистрами церкви целые сутки.

Пропустив одно собрание, я волновалась и не понимала, почему Сони никого не прислал за мной. После объяснений Прая о планах церкви всё встало на свои места. Меня приглашали лишь для видимости. Я не была нужна им там. От меня планировали избавиться. Моё пренебрежение обязанностями оказалось только на руку Сони и тем, кто планировал нашу смерть.

Ну что ж. Они хотят убить воплощения триады? Прекрасно, я их опережу. Не знаю, как, но сделаю это до объединения. Заодно и проверю, закончатся ли катастрофы со смертью одного из нас или нет. Пусть во всём обвиняют не меня, а ту мерзавку, что напала на Прая.

Я не знала, выживет ли ищейка после нанесённого ему пореза, но она пыталась отнять его у меня. Это было не честно. У нас и так никогда не было бы дома, что мы смогли бы назвать своим. Нас ожидало вечное существование в бегах и страхе. Жить долго и счастливо нам не светило. Не в этой жизни, не пока мир застрял на грани пропасти.

Митл оказался для меня настоящим лабиринтом. Ступив впервые на его улицы в одиночестве, я понятия не имела, куда шла. Взгляд метался по стенам домов. В первую очередь он цеплялся за деревянные вывески, что едва заметно покачивались под окнами второго этажа. Меня интересовала всего одна: «У Гав…». На поиски заведения могли уйти часы, а может, даже дни.

Остановившись на очередном перекрёстке, я осмотрелась. Взгляд сновал по трём совершенно одинаково окутанным туманом улицам.

Холод брусчатки под ногами ощущался голыми ступнями слишком остро, как и любой мусор, что валялся на дороге и впивался в кожу, причиняя боль. Мне было всё равно. Если потребуется, я обойду весь этот город, но найду её!

Закрыв

глаза, я втянула носом воздух и расправила плечи. Если попробовать завладеть разумом Веды, то можно попытаться рассмотреть больше подробностей местности вокруг неё. Меня учили, как делать это. Очистив голову и всмотревшись в черноту, я попыталась потянуться к связям, что были между нами. Одним резким толчком меня пнули в грудь, возвращая в тело и прерывая попытку. Ничего не вышло. Мерзавка слишком сильна и в сознании.

Ничего удивительного, рядом с ней второе воплощение, их кровь однажды уже смешалась. Потому с самого начала они завладевали мной, даже если не хотели этого.

Пришлось снова открыть глаза и внимательно осмотреться по сторонам. Сплошной серый туман, ни единого намёка на вывески. Прислушавшись, я попыталась разобрать скрип петель или стук дерева о стену, но ничего не доносилось. Только топот шагов в отдалении, непонятные сигналы, свист и приглушённые мужские голоса. Вот бы мне слух Прая…

При мыслях об ищейке сердце сжалось. Стараясь делать глубокие вдохи, я напряглась и сдвинула брови к переносице.

— Я всё равно найду тебя, и лучше, если ты не будешь прятаться от меня! — заорала я во всё горло. Ответом стала воцарившаяся тишина. Завывания ветра нарушили её, а за ними послышались тяжёлые шаги.

Кто-то уверенно шёл ко мне. По стуку каблуков я смогла определить мужскую обувь. С каждой минутой людей становилось всё больше. Пальцы сильнее стискивали рукоятку ножа, пока в них не отдалась боль от напряжения.

Из тумана слева от меня показалась фигура, рядом с ней ещё одна. Справа послышалось более звонкое шарканье, словно человек передумал приближаться и продолжал прятаться во мгле. Но это точно была не та, кого я ждала. Выставив руки ладонями вперёд, ко мне вышел мужчина. Он демонстрировал отсутствие у него оружия.

Короткие чёрные волосы были растрёпаны, лицо залито потом, верхняя пуговица рубашки и камзола расстёгнуты. Создавалось впечатление, что он только что бежал. Мы окинули друг друга изучающим взглядом. Я не узнала этого человека. Стоило мужчине увидеть мои руки и платье, измазанные в жёлтой крови, и его лоб покрылся глубокими морщинами. Он понял, чья она.

— Мне нужно заведение… На вывеске надпись… «У Гав…». Дальше не… Не видела. Эта тварь там… — мой голос почему-то дрожал. Несколько раз мне пришлось замолчать и сглотнуть, но это не помогло успокоить его. Мужчина продолжал с недоверием смотреть на меня, вынуждая сделать шаг вперёд. — Эта тварь попыталась убить его, когда была мной! — на глаза вот-вот могли навернуться слёзы, но я заморгала быстрее обычного, пытаясь их предотвратить. Мне нельзя быть слабой, не сейчас.

Мужчина выпрямился и поднял руку в предупреждающем жесте. Только теперь я уловила шевеление со всех четырёх сторон. Ко мне подбирались люди.

— Он жив? — прямо спросил незнакомец. В его глазах промелькнуло неожиданное волнение.

— Я не знаю, — едва слышно выговорила я, всхлипнув и снова подавив выступившие слёзы. — Ему помогали, когда я ушла.

— Почему… — попытался что-то сказать мужчина, но моему терпению пришёл конец.

— Я убью её с вашей помощью или без неё! — рявкнула я, что было сил.