Обернись!.. Часть первая
Шрифт:
Оказывается, от перемены мест миров мой Сон не меняется. Те же цветы, горы, дорога. Но проснулась я на мгновенье позже. Этого крошечного мгновения хватило, чтобы увидеть край Его щеки и унести меня куда-то в заоблачные дали. Куда безуспешно пытался достучаться некстати проснувшийся здравый смысл, уже минут пять занудно твердивший: «Ольховская, очнись! У тебя на носу бальзаковский возраст, а ты млеешь не понять от чего, как малолетняя идиотка!». У Фаарра это получилось лучше.
– Саламандру
Но я так быстро спускаться на землю не собиралась.
– Фаарр, а тут есть красные цветы?
– Что есть?
– Цветы. Красные. Большие. Есть?
– Как бы тебе помягче сказать, – напряглась, заранее настроившись на отрицательный ответ. – Думаю, красные цветы есть в любом мире. А большие, это настолько относительная величина, что…
– Просто скажи: есть или нет.
– А тебе зачем?
– Надо!
– Логично. Прямо сейчас «надо»? Предмет первой необходимости?
– Фаарр!
– Тут этих красных цветов… Тебе какие «надо»: розы, пионы, гвоздики…
– Такие, каких у нас нет.
– А я знаю, какие у вас есть?
– Ах, да! Ладно, ты их все просто называй тогда, пожалуйста.
– Маррия, а с чего ты взяла, что то, что одинаково называется одинаково выглядит?
– Ой… Не знаю. Мне так кажется.
– Постучи по лбу три раза.
– Зачем?
– Чтобы не казалось.
– Фаарр!
– Что «Фаарр»?
– Я серьезно.
– Я тоже. Давай попробуем сравнить их как-то, что ли. Ваша роза, она какая?
– Роза? Очень красивая, много лепестков, запах такой… нежный.
– Нет, не пойдет. Под такое описание большая половина цветов подходит. Я понимаю, описать цветок – задача еще та. Попробуй что-то, что только к ней относится.
– У нее шипы на стебле.
– Уже лучше, цветов с шипами поменьше все-таки. Ладно, вроде, похожа на нашу. Будем пока считать, что совпадают.
Попыталась представить, как бы описала пион или георгин, и ахнула про себя. В моем изложении различить их точно не удалось бы. Хорошо, что начали с розы.
– Давай попробуем?
– Давай. Маки, георгины, цикламены, астры, тюльпаны, мальвы, алёнки…
– Аленки? Они большие?
– Маррия, большие это как? Хоть руками покажи, что ли!
Я изобразила примерный размер. Фаарр покачал головой.
– Точно не аленки, они намного меньше. А ты не преувеличиваешь? Я что-то таких огромных и не вспомню. Вад, а ты?
– Самые крупные – лёвочки, но не настолько, – Ваади тоже заглянул в сооруженный моими стараниями неприступный бастион. – Нет, Маррия, таких нет. А ты где их видела?
– Во сне, – покраснела. Представляю, какой град насмешек сейчас заполучу. Однако, парни отнеслись к этому совершенно серьезно.
– Сон из прошлого или из будущего? – сразу уточнил Фаарр.
– Не знаю, – растерялась я.
– Ты в нем участвуешь?
– Какая ты в нем? Сегодняшняя? Младше? Старше?
– Сегодняшняя. Но младше тоже была.
– В смысле? Ты видишь двух себя?
– Не со стороны вижу. Я там, в Сне, участвую в нем. Всегда такая же, как наяву, кажется.
– Всегда? Ты не первый раз его видишь?
– Нет, давно. Не каждую ночь, но сколько себя помню.
– И в нем ничего не меняется?
– Я меняюсь. Кажется. Ну да, если он мне снится такой, значит, и в нем я такая, как та, которой…
– Я понял. Сам сон рассказать можешь?
Тут же замкнулась. Это только мое! Фаарр и Ваади, конечно, хорошие ребята, но знаю их всего ничего. И если даже Зинке открыться не смогла, то тут это тем более исключено. Зря я этот разговор начала. Мелькнула глупая надежда, что здесь сказка может стать былью, вот и ляпнула про эти цветы. Чего добилась, дура? Ах, выяснила, что таких здесь нет, и заполучила форменный допрос от Фаарра. Ну, как? Полегчало?
– Маррия, ау, ты еще с нами?
Вот, говорю же, не отстанет теперь.
– Да, то есть нет. Я с вами, но не расскажу. Это… личное.
– Ладно, не лезу, – неожиданный поворот. Неужели обошлось? – А место одно и то же? – ага, размечталась. Хотя, про место можно, наверное, рассказать. Главное в моем сне ведь не эта полянка и горы, а совсем другое.
Рассказала. Фаарр вздохнул разочаровано, Ваади – сочувственно. А я просто вдохнула, за компанию.
– Хорошая у тебя память, – еще бы! За столько лет я там каждую травинку знаю. Кстати, а почему? Смотрела только на Него, а помню такие детали, какие в нормальной жизни и не замечала никогда. Парадокс какой-то. – Но, боюсь, подобных мест…
– …хватает в любом из миров, – подхватила я. – Ладно, проехали. Все равно цветов таких у вас…
– Дриада, – перебил меня Ваади.
– Поясни, Вад.
– Здесь есть дриады?
Это мы с Фааром одновременно уставились на Ваади. А он, вдруг, заторопился:
– Фар, ты же не можешь не помнить! Если дриада влюбляется…
– Я-то помню. А ты помнишь, Вад? Ты когда влюбленную дриаду последний раз видел?
– Знаю. А вдруг? Маррия, а ты можешь нарисовать эти цветы?
Вот где он был раньше? Элементарное же решение вопроса! А мы тут с описаниями страдаем.
– Надо попробовать. Из меня такой художник… Но приблизительно смогу, наверное.
– Вперед! – Фаарр добыл из воздуха альбом и карандаш.
Я не стала медлить, а то что-то мы все трое очень разволновались. Если со мной все понятно, то с чего они так себя ведут – для меня очередная загадка. Ладно, сначала нарисую, потом все-все у них выясню.
С моей точки зрения получилось неплохо. Очень даже похоже. И с точки зрения ребят, кажется, тоже. По крайней мере, они цветок опознали. Ваади первым.