Обещала мамке назвать Настенькой
Шрифт:
После Люда посмотрела на то, что ей сунула в руки золовка. Это была пачка денег, и на первой банкноте было написано:
– - Это моей новой племяннице. Если будет племянник, я не возражаю. Рожай, Люда. Я благословляю вместо мамы и отца.
Горестная новость.
Через несколько часов самолёт приземлился в далёком сибирском аэропорту. Рая не сообщила брату о прилете. Надо еще как-то добраться до деревни. Ничего, студенткой
– - Сообщил всё-таки, - подумала она про Андрея.
– Позвонил, не утерпел.
Второй брат радостно обнял сестру:
– - Привет, москвичка.
– - Что плохо стало, так к нам, - как всегда прямо в лоб ляпнула Наталья.
– - Наташка!
– прикрикнул брат.
– Опять свой язык распустила.
– - А что? Я правильно говорю, если плохо, надо домой ехать, - нисколько не смущаясь, говорила невестка, обнимая Раису.
– Совсем не постарела, но и не девчонка больше. Ты, Райка, стала красивой бабой. Настоящей!
Раиса засмеялась: здесь всё по-старому. Аркашка со своей неуёмной боевой половиной. И Наталья всё такая же. Скажет, что хочет, но надёжнее её человека нет. Райка вспомнила, как она чихвостила отца, когда тот начал пить после смерти матери. А когда тот стал совсем старым, ухаживала всё та же Наташка: и кормила, и стирала, и горшки выносила. Раиса ещё не знала, как рвалась Наталья уехать к ней, когда получила письмо с известием о смерти Антона. Кричала на мужа, чтобы привёз девчонку сюда, раз туда не едет. Райка для неё оставалась девчонкой.
Приехали сразу в дом Аркадия, родной дом хоть и был еще прочный, но в нем никто не жил, он стоял с закрытыми ставнями и мрачно смотрел на хозяйку. В небольшом доме брата было тесно. Аркадий с семьёй в одной комнате, да сестра Натальи, Галина, ютилась с детьми во второй маленькой комнатке. Наталья рассказала по дороге, что со свекровью нет никакого лада у Галины, замуж она вышла в соседнюю деревню, одна там, заступиться некому, сама тихоня, и муж тихий попался, и к жене тянется, и матери перечить боится. А та во все лезет.
– - Уж на что моя Галька покладистая, - невесело завершила Наталия, - и то не выдержала, собрала детишек и ко мне пришла. Пешком шла пять километров. Я хотела съездить, накрутить хвоста и мамочке и мужу Галькиному заодно, да вот Аркашка не дал, сказал, что еще хуже сделаю. Может, мужа и не надо было ругать, а вот до мамочки я еще доберусь, - пригрозила под конец Наталья.
– В кого наша Галька такая покорная?
Раиса все это слушала в глубокой задумчивости.
Сутки она отдыхала - ей досталась крошечная кухонька, куда был втиснут детский диванчик - переходила на новый часовой режим. Через день пошла навестить родителей. Могилы отца и матери были аккуратные, не заросшие травой. Спасибо все той же Наташке. Сиротливо стояли на них посеревшие от дождей кресты. Потемнели, расплылись фотографии под стеклом, уже
– - Надо сделать памятники, гранитные, и портреты на них выгравировать, - решила женщина, - вот как на том памятнике. Какой красивый памятник на чьей-то могиле.
Она пошла посмотреть.
– - Господи, что же это такое!
– воскликнула женщина.
На памятнике была выгравирована надпись:
– - Васильков Василий Петрович.
– - Господи! Это же муж Надежды. Вот почему она не отвечала на мои письма. Он умер спустя три месяца, как я с лёгкой руки Надежды уехала на конкурс "Учитель года" в Москву, - пронеслись в голове мысли.
– Что с ним могло случиться? Он так любил Надежду и девчонок. Не болел вроде ничем. Узнаю у Натальи.
На обратном пути Рая зашла в родительский дом. Грязно, пыльно, неуютно. Стоит все та же мебель, что приобрели мама с батей. Как мама радовалась гардеробу. Рая ласково провела по дереву рукой. Как у мамы лежало все строго, аккуратно, выглажено, словно линейкой ровняла. А дом ещё крепкий. Что стоит пустой.
– - Вот что, - решила Раиса, - пусть Галина с детьми сюда перебирается. Дом прочный, цел, кухня, две комнаты. Глядишь, и муж к ней возвратиться. Приведут всё в порядок. Да пусть живут.
Повеселев от принятого решения, женщина покинула родительский дом и отправилась разыскивать брата.
Аркадий, когда Раиса сообщила о принятом ей решении, неожиданно воспротивился.
– - У меня тоже дети растут, им тоже где-нибудь надо будет жить.
Наталья молчала. Наверно, первый раз в жизни. Рая заметила, у неё в глазах стоят слезы.
– - Знаешь что, Аркашка, дурак ты, - в сердцах выпалила Раиса, - сам в деревне сидишь, и детям того же желаешь. Да если ты даже привяжешь их здесь, они всё равно уйдут. Да я сама их отсюда увезу. А дом пусть разваливается без хозяина. Чего эти годы не следил за ним?
– - Батя на тебя его подписал, - сердито ответил брат, - не на меня. Это твой дом. Да и бате я был неродной сын.
– - Чего городишь, - крикнула пришедшая в себя Наталья, - он вас нисколько не обижал, пальцем не тронул! Ты его папкой звал. Забыл, как бегал жаловаться, когда тебя мальчишки колошматили. Не к матери бегал, к отцу!
– - Аркаша, - уже спокойнее сказала Раиса, - хочешь, на тебя оформим дом. А Галя пусть там живёт. Тесно у вас. Ты ведь Галю не прогонишь?
– - Нет, - кивнул брат, он любил тихую невестку.
– - А детей твоих будем в городе устраивать, - продолжала Рая.
– Ну, согласись, братец, права я.
– - Права-то, права, только...
– - Тебе этот дом самому нужен?
– перебила его сестра.
– - Ну не нужен.
– - Его кто-нибудь просил продать?
– - Нет. Кто его купит?
– - Что ты за него цепляешься?
– - Ладно, убедила, - замахал руками брат.
– Правда, давно надо было Гальке туда перебраться. Глядишь, и Пашка сразу явится. Там Наташки не будет, он мою половину боится, - смеясь, пояснил брат.