Обещание длиною в жизнь
Шрифт:
Шарлотта закатила глаза, сделав глоток остывшего кофе.
— В таком случае ты бы точно мне не поверил.
Я вскинул брови, пораженно уставившись на блондинку.
— Думаешь, я сейчас проникся к тебе доверием?
Я не дал ей раскрыть и рта, безапелляционно выдвинув единственное требование:
— Мы сделаем ДНК-тест. Если твои слова подтвердятся, я поверю. Я приму… Лукаса. Я буду видеться с ним, попытаюсь стать для него хорошим отцом. Но ты…
— Большего мне и не надо, Зак, — с улыбкой ответила она.
Я смерил ее недоверчивым взглядом и вышел
— Вот и прекрасно.
— Куда ты? — удивилась Шарлотта.
— Домой.
— А как же…
— Вызовешь такси. Ведь ты добилась того, чего хотела, поэтому теперь совершенно не обязательно подвозить тебя, так? — я скептически хмыкнул.
— Разве ты не хочешь увидеться с ним? — негромко спросила она.
— Я не готов, — ответил честно.
Я боялся.
Шарлотта понимающе кивнула.
— Ладно.
Больше не сказав ей ни слова, я вышел из кафе.
***
Я долгое время не решался выйти из машины.
Тарабанил пальцами по рулю и обдумывал свои дальнейшие действия и вообще, — жизнь. До этого вечера у меня было четкое представление о том, каким будет мое будущее. Рядом с Наоми. С нашими детьми. В желаемом будущем, к которому я стремился, не было Шарлотты и моего сына, о существовании которого я не подозревал целых пять лет.
И так ли это?
Действительно ли Лукас от меня?
Я не собирался затягивать с тестом. Вряд ли его можно сделать в Рапид-сити. Скорее всего, для этого придется ехать в Су-Фолс. Чем быстрее все выяснится, тем быстрее я пойму, что предпринимать дальше. Я не мог утаивать выяснившееся от Наоми, но чувствовал непреодолимое желание отгородить ее от лишних беспокойств. Однако если все подтвердится, если мои наихудшие опасения обретут статус правды, попытки скрыть что-либо не будут иметь никакого смысла.
Я скажу ей.
Я обязан сказать.
Но сделать это сейчас? Или дождаться результатов теста? Как я буду жить с мыслью, что не до конца откровенен с Наоми? Мы клялись друг другу не лгать, ничего не утаивать. Я буду последним уродом, если не признаюсь в том, что, возможно, уже как несколько лет отец светловолосого Лукаса.
Я не смогу.
— Проклятье, — прошипел я, ударив по рулю.
Что бы ни произошло, как бы ни повернулась судьба, я буду честен с Наоми. Если тест подтвердит мое родство с Лукасом — что ж, я не откажусь от своих слов. Я буду заботиться о мальчике, буду поддерживать с ним связь. Я знаю, что смогу справиться с этим, потому что Наоми будет рядом. Я уверен в ней. Если Шарлотта солгала мне, я уволю ее к чертовой матери и выдохну с облегчением.
И все будет хорошо.
Все будет таким же идеальным, как было до этого.
Вспоминая ярко-изумрудные глаза мальчика и думая, с каких слов начать разговор с Наоми так, чтобы все прозвучало наиболее мягче и невиннее, я брел по дорожке, выложенной из бетонных плит, к дому.
Доносившиеся из гостиной звуки включенного телевизора говорили о том, что Наоми не спала. Не буду лгать, сказав, что я надеялся, что она спит. Честно говоря, я понятия не
Но я снял ботинки и прошел в гостиную, сжав кулаки и подавив в себе желание напиться до потери памяти. Увидев свою девочку, расположившуюся на диване и укрытую пледом, я снова остановился, пытаясь проглотить вставший поперек горла комок трусости.
Я обещал вернуться раньше.
Я обещал слизать с нее чертов шоколад.
Наоми дремала. Ее голова была слегка опущена и наклонено вправо. Она подпирала щеку рукой, и через ее приоткрытые пухлые губы вырывалось сопение. Я осторожно наклонился, чтобы поправить сползшую лямку топа и вздрогнул, когда Наоми проснулась от моего прикосновения.
— Зак? — хриплым полушепотом спросила она, морщась от яркого света, исходящего от экрана телевизора.
Я натянуто улыбнулся ей.
— Да.
Она огляделась, протирая глаза кулаками.
— Что случилось? — скинув с себя плед, она похлопала ладонью рядом с собой, приглашая сесть. — Я ждала тебя.
— Прости, малыш, — пробормотал я, опускаясь на диван и целуя Наоми в лоб.
Она прильнула ко мне, нырнув под руку, и я крепко обвил ее обнаженные теплые плечи рукой.
— Я упустил свой шанс попробовать тебя со вкусом шоколада, — сказал, примкнув губами к ее макушке.
— Это на твоей совести, — Наоми громко зевнула, теснее прижимаясь ко мне. — Ты влажный. Попал под дождь?
— Угу, — ответил невнятно, наклоняя голову, делая глубокий вдох и наполняя свои легкие сладким запахом ее кожи, сохранившей призрачный аромат горячего шоколада.
— Ты какой-то грустный, — она отстранилась от моей груди, к которой прижималась щекой, и внимательно посмотрела мне в глаза. Я коротко выдохнул в ответ на ее слова, не собираясь упираться, но и сомневался, стоит ли рассказать обо всем прямо сейчас.
— Чертовски сложный день, — уклончиво отозвался я, приподняв уголки губ в вялой улыбке.
Наоми прищурилась и убрала руку с моего пресса, дотронувшись ею до щеки легким прикосновением и проведя большим пальцем по линии скулы.
— Я знаю один отличный способ снять стресс, — прошептала она, приблизившись к моим губам, но не поцеловав.
Закрыв глаза, я накрыл ее руку своей ладонью и шумно втянул воздух, пропитанный Наоми, пропитанный уютом и умиротворением. Все, что находилось за пределами объятий любимой девушки, не имело значения.
Не сейчас.
— Какой? — спросил я, касаясь носом ее лба.
— Я, — ответила она.
Я усмехнулся.
— А горячая ванна к тебе прилагается?
— Даже не знаю, — напустив на себя размышляющий вид, сказала Наоми. — Ты провинился...
— Пожалуйста, — я неторопливо запустил пальцы в ее волосы, и Наоми судорожно выдохнула. — Я, правда, очень устал.
— Хорошо. Уговорил.
Она встала и, нежно улыбнувшись, взяла меня за руку.
— Пойдем.
ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА