Обещание экстаза
Шрифт:
– Это правда? – В глазах Эдварда вспыхнули искорки, и он повторно наполнил бокалы. – Ты знаешь, что старый Нед переходит ко мне?
– Нет. Но почему? Он мне ни словом не обмолвился об этом.
– Он говорит, что хочет находиться рядом с тобой.
Виктория рассмеялась.
– Он такой милый. Я очень к нему привязалась.
– Это сразу видно, – заметил Эдвард. – Знаешь, Виктория, у меня есть близкие друзья. Они живут на Ямайке. Когда ты окончательно поправишься, мы можем отправиться туда на медовый месяц. Как ты относишься к этой
– Не знаю. Я не думала, что у нас будет медовый месяц.
– Непременно будет. Но тебе необязательно принимать решение сейчас. Обдумай мое предложение и сообщи о своем решении завтра.
Эдвард снова наполнил ее бокал.
– Чуть не забыл. У меня есть для тебя свадебный подарок, Виктория.
Он поднялся и скрылся в смежной комнате. Вернувшись, протянул Виктории красную бархатную коробочку. Открыв ее, она обнаружила крупный бриллиант в форме капли на длинной золотой цепочке.
– Какая красота, Эдвард! Но, пожалуйста, не думай, что ты должен дарить мне дорогие подарки. В этом нет никакой необходимости.
– Разве он тебе не нравится?
– Конечно, нравится. Он изумительный.
– Я хочу осыпать тебя подарками, Виктория. Ты получишь все, что пожелаешь, только скажи.
– Пожалуйста, оставь это. Мне не нужны твои подарки, Эдвард.
– Возможно, ты изменишь свое отношение ко мне. Хочешь я помогу тебе надеть бриллиант?
Не дожидаясь ответа, Эдвард приподнял ее волосы и застегнул у нее на шее цепочку. Виктория почувствовала, как холодный каплеобразный камень скользнул ей на грудь, в прорезь сорочки. Руки Эдварда ласкали ее шею. Прикосновения его пальцев, казалось, жгли огнем.
– У меня тоже есть подарок для тебя, – пробормотала она, стараясь сохранять самообладание. – Если только я найду, куда Хуанита его положила.
Виктория осмотрелась в поисках черного кожаного футляра с дуэльными пистолетами отца. Тут она вспомнила: бабушка говорила, что положила футляр в деревянную коробку. Виктория отворила дверцу шкафа и сказала:
– Эдвард, не достанешь ли ты ту коробку?
Он выполнил ее просьбу. Виктория подняла крышку, извлекла черный кожаный футляр и протянула Эдварду.
– Что это, Виктория? – спросил он с улыбкой.
– Я хочу, чтобы ты взял их. Раньше они принадлежали моему отцу.
Эдвард открыл футляр и, взяв один из пистолетов, принялся его рассматривать. Рукоятка была выполнена из серебра и инкрустирована слоновой костью. Там же значилось имя изготовителя – известного английского мастера.
– Он отлично сбалансирован. – Эдвард покрутил пистолет в руках. – Это очень дорогое оружие, Виктория. Ты уверена, что хочешь подарить его мне?
– Да, конечно. – Она вскинула подбородок и улыбнулась. – Только пусть их сначала проверят. Из одного пистолета я застрелила янки. Другой дал осечку, иначе я застрелила бы и второго солдата, и у Бодайна не было бы сейчас из-за меня неприятностей. Тогда ты не смог бы меня принудить стать твоей женой.
Эдвард посмотрел на
– Большое спасибо за подарок. Я непременно их проверю. – Он сделал выразительную паузу и добавил: – На тот случай, если ты снова захочешь ими воспользоваться.
У Виктории вдруг все поплыло перед глазами, и она схватилась за дверцу шкафа, чтобы не упасть.
– Я что-то неважно себя чувствую. Вероятно, на меня подействовало вино.
Эдвард положил пистолеты на стол и подал жене руку.
– Тебе нужно выйти на свежий воздух, Виктория.
Поддерживая жену под локоть, он вывел ее на балкон. Снизу доносилось пение мексиканцев. Заметив на балконе своего хозяина с красавицей женой, они огласили округу радостными криками.
Виктория глядела на дружелюбные лица и, несмотря на головокружение, не могла не улыбнуться.
– Да здравствует хозяин! Да здравствует сеньора Виктория!
Она помахала мексиканцу рукой и услышала в ответ:
– Добрая сеньора Виктория!
– Ты завоевала их расположение, – сказал Эдвард. – С этого момента они будут заботиться о тебе и оберегать, когда меня не будет рядом.
– Они бесконечно трогательны в своей преданности тебе, Эдвард. Я почти физически ощущаю их доброе отношение.
– Миссис Ганновер, то, что вы наблюдаете сейчас, является выражением чувств к вам, и только к вам.
Виктория испытала новый приступ головокружения.
– Я действительно чувствую себя неважно, Эдвард, – промолвила она и, чтобы не упасть, припала к нему на грудь.
– Как твои ребра, Виктория? – спросил он, осторожно поддерживая ее.
– Это все из-за вина, – пробормотала Виктория.
Эдвард улыбнулся, однако промолчал.
Внизу зазвенели мексиканские гитары, и одинокий голос запел что-то на испанском языке. Виктория и Эдвард молча слушали. Закончив одну песню, певец начал другую.
– О чем он поет? – поинтересовалась Виктория.
– Попробую перевести, – отозвался Эдвард. – Хотя при переводе красота текста будет утрачена. Это старинная испанская песня о любви. Он поет: «Я был в мире одинок, а мои ночи – темными, пока однажды в мою жизнь не вошла ты. Тогда засияло солнце и зазвучала музыка. Мое сердце навеки отдано тебе. Если я когда-нибудь тебя потеряю, то перестану существовать и сам. – В голосе Эдварда появились глубокие грудные ноты. – Моя любовь, моя любовь, умоляю, стань моей. Я больше не могу без тебя».
Эдвард обнял Викторию, и она почувствовала, как его губы прикоснулись к ее шее. Виктория прослезилась. Она любила Эдварда всем сердцем, но слова, которые он произносил, звучали для нее почти насмешкой. Ведь он всего лишь переводил песню, которую исполнял для своего хозяина и его жены мексиканский певец.
Эдвард почувствовал, что она плачет.
– Проклятие! – вскричал он, больно сжимая ее руки. – Опять этот Пол О’Брайен?!
Виктория с недоумением посмотрела на мужа; она не понимала, что его так разозлило.