Обещание любви
Шрифт:
— Прости меня мамочка. Я… я не хотела этого делать. — Софи опустила голову и старалась не смотреть на свою мать, которая только что вошла в комнату.
— Не будь с ней так строга, милая. Мы и не подозревали, что были такими шумными.
— Папочка меня щекотал, — добавила Софи.
— Ах ты, маленькая болтушка, — поморщился я, глядя на нее. Когда она увидела улыбку на моем лице и поняла, что я просто дразню ее, то с вызовом показала мне язык. Затем вывернулась из моих рук, подбежала к ближайшему окну и выглянула наружу, чтобы понаблюдать, как
Не желая пропустить ничего интересного, Кори быстро последовал за своей старшей сестрой, подошел к окну и тоже попытался выглянуть наружу.
Я повернулся к Хлое.
— Мне так жаль, детка. Это моя вина.
— Джекс, наша дочь обвела тебя вокруг пальца, — вздохнула Хло. — Ты слишком сильно балуешь ее и никогда не наказываешь.
— Ну, она же маленькая папина дочка. — Я улыбнулся ей, пытаясь разрядить обстановку.
— Но как София будет воспринимать нас всерьез, если мы не будем требовать никаких наказаний за то, что она делает неправильно? Ты же знаешь, что нам нужно держаться единым фронтом в воспитании. Она не должна видеть, как я расстраиваюсь из-за чего-то, а потом видеть, как ты улыбаешься и дразнишь ее, как будто ничего не случилось.
— Я знаю, Хло. И вовсе не пытаюсь подорвать твой авторитет. Это действительно моя вина — я щекотал ее и этим вызвал вспышку ее хихиканья. — Я сократил расстояние между нами и одарил Хлою своим невинным щенячьим взглядом, который всегда заставлял ее смеяться. — Мне очень жаль. Пожалуйста, не сердись.
И тут же жесткое выражение на ее лице смягчилось. Она вздохнула и покачала головой.
— Иногда ты просто невыносим, Джекс. И почему я всегда должна быть плохим полицейским, когда Соф делает что-то не так?
— О, я думал, мы еще до ее рождения договорились, что я буду хорошим копом, а ты — плохим.
Я криво усмехнулся и обнял ее руками за талию.
Хлоя закатила глаза.
— И разве это справедливо по отношению ко мне? Ты станешь самым крутым отцом на свете, а меня она возненавидит, и у нее будет еще одна причина игнорировать меня, когда она станет подростком.
— Ну, если это поможет, я постараюсь замолвить за тебя словечко, — подмигнув, поддразнил я ее.
Она рассмеялась.
— И почему я думаю, что ты не будешь стараться изо всех сил? — поддразнила она меня в ответ, игриво хлопнув ладонью по моей груди.
Я усмехнулся.
— Не волнуйся, детка. Софи — хороший ребенок. И никогда не сможет возненавидеть тебя. Ты же знаешь, что она очень высокого мнения о тебе. Соф очень напоминает мне тебя, когда мы были детьми.
Это вызвало улыбку на ее лице.
— Чем же?
— Ну, как и ее прекрасная мать, Софи самоотверженна и имеет самое большое сердце. Это видно по тому, как она заботится о Кори, когда они играют вместе.
Я посмотрел на Софи и Кори, стоявших у окна. Хлоя проследила за моим взглядом. София принесла из детской свой табурет и поставила его перед окном. А на табурете стоял Кори. Теперь он
Когда я снова повернулся к Хлое, на ее лице сияла сентиментальная улыбка и блеск в глазах, который появился, когда она стала матерью.
— Видишь, — тихо сказал я, — она вырастет замечательной, — Хлоя встретила мой пристальный взгляд, ее глаза были полными слез от волнения. Я наклонился к ней поближе и прошептал. — У нее мать — идеальный образец для подражания.
— Ох, Джекс. — Ее голос дрогнул. — Ты всегда знаешь, что сказать.
— И поэтому ты меня любишь, — игриво заметил я.
— Это одна из бесчисленных причин, почему я люблю тебя. — Она выразительно посмотрела на меня снизу вверх, в ее глазах было столько обещаний, что я почувствовал, как меня одолевает сила ее непоколебимой любви ко мне.
— Хло, если ты будешь любить меня каждый день до конца моей жизни, то я действительно самый счастливый человек на свете. — Я слегка приподнял ее подбородок и наклонился, чтобы поцеловать. То, что начиналось как нежный поцелуй, быстро превратилось в нечто более глубокое. Ее мягкие губы были сладкими, страстными и пьянящими — чем больше я ощущал ее вкус во рту, тем глубже становился поцелуй. Даже после всех этих лет, проведенных вместе, наши поцелуи все еще были сильнодействующим наркотиком, способным привести меня в возвышенное состояние бытия, где единственным, что имело значение, были она, мы и этот самый момент.
— Фу-у-у-у-у-у! Поцелуи!!! — крики Софи вернули меня к реальности.
— Ф-ф-ф-ф! Поселуи! — закричал Кори, пытаясь подражать своей старшей сестре.
Когда мы неохотно разомкнули наши губы, Хлоя хитро улыбнулась мне, и по ее многообещающему взгляду я понял, что не могу дождаться сегодняшней ночи, когда мы останемся одни в нашей спальне, и она будет вся целиком моей.
Я повернулся к Софии и усмехнулся.
— Фу-у-у-у? Ты считаешь, что целоваться с папой — это отвратительно? — И прежде, чем она успела ответить, я бросился к ней. Она завизжала от восторга, когда я схватил ее за талию, поднял в воздух и начал осыпать поцелуями ее личико и дуть на ее животик.
— Папочка! — завизжала она между приступами неудержимого хихиканья. — Щекотно!
Когда я, наконец, поставил Софи на пол, ее лицо было свекольно-красным, и она задыхалась.
— Кор-ри! Кор-ри! — кричал Кори, протягивая ручки ко мне.
Я рассмеялся и взял Кори на руки. Его пронзительное хихиканье наполнило комнату, пока я осыпал его поцелуями и тоже дул на животик. Когда я, наконец, поставил его на ножки, он смеялся и хлопал в ладоши.
— Вот видишь, Соф. Твой младший братик не считает, что целоваться противно.